Лемминг Белого Склона

— А если я убегу с твоими деньгами? — приподнял бровь Кьярваль.

— С такими деньгами далеко не убежишь. А кроме того, я без труда отыщу тебя, куда бы ты ни подался. Спрошу: не видали, мол, парня в дурацких штанах?..

Кьярваль кивнул и был таков.

Когда «Поморник» отходил, Хёкульброк явился в последний миг, всё так же улыбаясь и ведя под руки двух девчонок. Турид среди них не оказалось. Впрочем, Хродгар Хрейдмарсон её и не высматривал, ничем не выказывал своих чувств и всю дорогу держал себя ровно. Так, словно дева, похитившая его сердце, была очередной сельской потаскухой, а Кьярваль Плащевые Штаны ничем не отличался от прочих соратников.

Но Хаген всё равно не хотел бы оказаться на месте Кьярваля.

Отбыли через пару дней. На северо-восток. Сперва на вёслах, пока не вышли из Гравика, потом подтянули ванты, и в выцветший полосатый парус ударил ветер. Глядя на птиц, кружащих над Фленнскалленбергом, Торкель прошептал:

— Не в последний ли раз видим Гору Лысого Черепа?

Хаген положил руку ему на плечо:

— Не такие у нас долги, чтобы умереть, не выплатив их, — и добавил, усмехаясь, — это Хродгару хорошо, он-то, бычара, себя славой покрыл на триста лет вперёд!

— Иди ты в жопу со своими шутками, — нахмурился Хродгар, касаясь клыка-оберега на шее.

— Коли найдётся ладная жопа, так схожу туда непременно, — засмеялся Хаген.

— Экий ты прыткий! — осклабился Торкель. — На берегу за девками не шибко бегал.

— И пил мало, — добавил Хродгар, — ну какой из тебя викинг?

Действительно, в Эльденбю Хаген бывал редко, больше времени посвящая воинским упражнениям и игре в тэфли со всеми охочими. Ни пить, ни гулять его не тянуло. Зато он много времени проводил за разговорами с Фрости Сказителем, Гильсом Арфистом и Халльдором Виндсваллем. Гильс даже успел научить его играть на маленькой рогатой арфе. Не слишком сладкозвучно, но Хаген надеялся подтянуться и в этом умении. Вообще же, понимая, что мало где выпадет возможность поучиться владеть оружием, не подвергая себя большой опасности, дневал и ночевал на стридафельде, отрабатывая удары, пару раз заслужив одобрение Ингольфа Десять Рук. Привык держать щит, орудовать копьём, мечом и топором, и только со стрельбой из лука не ладилось. Стрелы летели куда угодно, кроме цели. На счету Хагена были три дырки в бочке и курица, которую он случайно проткнул. За это его прозвали Бочковой Хаген и Куробой. Довольно обидно, но парень лишь усмехался и продолжал упражняться…

На подначку Хродгара сын Альвара ответил тем, что показал ему топор. Хороший боевой топор с рукоятью в полтора альна, с серебряным плетёным узором и бородкой на лезвии, с хищно загнутым крюком с обратной от острия стороны. Хаген купил его на деньги, которые скопил, обыгрывая добрых людей в тэфли. Солнце гордо сверкнуло на серебре и стали. Хаген сказал:

— Ты-то, Хродгар сын Хрейдмара, Убийца Тролля, выпил больше всех и нашёл себе невесту, да только мало тебе с того вышло проку. А я нашёл Арнульфу союзников. И поглядим, как пойдёт дело, когда начнётся буря секир! Помогут ли вам ваши девки да ваше пиво…

6

К полудню второго дня пути пришлось завернуть на юг, на остров Линсей. Причина была та, что в обшивке корабля обнаружился зазор чуть ниже ваттенстафа, который при резком повороте или в непогоду стал бы причиной течи. Там и без того сочилась влага, и братьям Вестарсонам пришлось сидеть на мокром месте.

Чинить неполадку решили на хуторе Кракнест — Воронье Гнездо. Народ там, против ожидания, оказался приветлив и гостеприимен. Особенно после того, как Арнульф отпустил своих людей погулять напоследок, а старосте поселения дал пять гульденов — «на всякий случай».

— У тебя здесь, наверное, полно родичей? — насмехался Торкель над Краком. Тот ничего не сказал, мрачно нахохлившись над обшивкой. Рядом посасывал трубку клабатер Ёстейн, изучая своим единственным глазом неполадку.

Оказалось, что лопнул канат из елового корня, который удерживал доски обшивки вместе.

— Ты раньше не мог сказать, жопа одноглазая?! — напустился на клабатера Крак.

— Да откуда мне было знать?! — развёл руками Ёстейн. — Нечего было так драить борта! Бабы нет, вот и навалились со своими щётками со всей дури…

— Ага, лучше, когда днище в говнище, ты-то привык, вонючка морская. Скажи лучше, если пенькой заменить — удержит?

— Лучше канатом из моржовой кожи. Пусть кто-нибудь сбегает на хутор, здесь должны быть, а работы на пару часов. До сумерек отчалим!

Тут к Арнульфу подошёл один юноша из местных:

— Я принесу вам канат, который сто зим прослужит, если возьмёте с собой.

— Неси, — коротко кивнул Арнульф.

Парень убежал, вернулся с добычей и протянул Ёстейну толстый кожаный моток. Ёстейн и кормчий размотали канат, прощупали, подёргали и одобрили. Потом разобрали палубу и принялись за работу. Арнульф заметил, что услужливый юнец никуда не делся, и вздохнул:

— Что стал, дурачок? Иди отсюда. На тебе марку за помощь…

— Ты ли Арнульф сэконунг? — уточнил юноша. — Коли так, то теперь я знаю, кто из морских королей не держит слова. И, уж конечно, сочиню о тебе самый позорный нид.