Ленин и Троцкий. Путь к власти

«Приезд Е. И. Спонти, а затем, в гораздо большей степени, В. И. Ленина-Ульянова были большим событием в жизни группы “Освобождение труда”; они были едва ли не первыми социал-демократами, приехавшими за границу с поручением от ведших активную работу социал-демократических кружков для деловых переговоров с группой»^[107].

Прежде члены группы «Освобождение труда» лишь пассивно наблюдали за теми великими битвами, которые происходили в Российской империи. Они осторожничали, потому что предыдущие контакты с людьми, прибывшими из России, оказались неудачными. Но на этот раз эмиссары убедили их в том, что в России есть все условия для распространения марксистских идей. Молодое поколение объединило усилия с эмигрировавшими ветеранами. Ленин и Спонти договорились, что планируемый к печати за границей марксистский журнал «Работник» будет выходить под редакцией группы «Освобождение труда», а в России появится популярная газета «Рабочее дело». Будущее русского марксизма казалось определённым.

Однако вскоре по приезде Ленина в Россию случилась беда. В ночь на 9 декабря, когда к печати готовился первый номер «Рабочего дела», полиция устроила масштабную облаву и арестовала большую часть лидеров. На допросе Ленин с невозмутимым видом отрицал свою принадлежность к партии социал-демократов, а на вопрос, откуда у него незаконная социал-демократическая литература, ответил, что взял её для прочтения у лица, имени которого не помнит. Пытаясь сбить с толку полицию и убедить её в том, что она арестовала не тех людей, оставшиеся на свободе вожди во главе с Мартовым подготовили прокламацию, в которой заявили: «”Союз борьбы за освобождение рабочего класса”… остаётся невредимым и будет продолжать своё дело. Полиция ошиблась в адресе. Арестами и высылками не подавят рабочего движения: стачки и борьба не прекратятся до тех пор, пока не будет достигнуто полное освобождение рабочего класса из-под гнёта капитала»^[108]. Смелая попытка провалилась: 5 января 1896 года Мартов и другие лидеры были арестованы.

Находясь в тюрьме, Ленин набросал план для важной теоретической работы «Развитие капитализма в России» и даже вёл переписку с организацией при помощи простых, но эффективных тайных методов. Сообщения писались в книгах молоком между строк, а затем проявлялись, приобретая желтовато-бурый цвет, над горящей свечой. Ленин делал из хлеба молочные чернильницы, которые быстро отправлял в рот, заслышав шаги охранника. «Неудачный день сегодня: шесть чернильниц пришлось съесть», – писал он однажды. Прокламация «Царскому правительству», написанная Лениным в тюрьме таким способом, была гектографирована и разошлась сотнями экземпляров. Полиция сбилась с ног, разыскивая автора листовки, даже не предполагая, что он уже в гостях у Его Величества. Несмотря ни на что, Ленин сохранял присущее ему чувство юмора, что хорошо видно в его письме к матери: «Я в лучших условиях, чем другие. Меня взять не могут, всё равно сижу»^[109]. Другим заключённым повезло меньше. Один из лидеров «Союза борьбы» Анатолий Александрович Ванеев, арестованный вместе с Лениным, подхватил в тюрьме чахотку (которая, к слову сказать, является бичом и современных российских тюрем), от которой не смог оправиться. Ещё один арестант – Пётр Кузьмич Запорожец – сошёл с ума.

Аресты «ветеранов» очень сильно повлияли на развитие организации. В ситуации, когда наиболее опытные и политически развитые кадры сидели в тюрьме, руководство перешло в руки неискушённой молодёжи. Средний возраст «старожилов» составлял около 24 и 25 лет. У Ленина было прозвище Старик, хотя ему было всего 26 лет! Средний возраст молодёжи, занявшей ведущие позиции, едва ли превышал 20 лет. Они пылали энтузиазмом, но им не хватало политической подготовки. Это различие очень скоро дало о себе знать. Поразительные успехи агитации оказали сильное влияние на умы молодёжи и представителей интеллигенции, которые стали отходить от исчерпавших себя идей народничества и индивидуального террора. Движение получило новую кровь. Между тем общий теоретический уровень движения снизился. Кружковщина была повержена. Но, стремясь расширить влияние социал-демократии путём экономической агитации, некоторые особо впечатлительные студенты представляли суть вопроса весьма односторонне. В 1895–1896 годах в Санкт-Петербурге при Технологическом институте появилась группа под руководством талантливого и энергичного студента-медика Константина Михайловича Тахтарева. Участники этой группы считали, что задача социал-демократов – не руководить рабочими, а просто оказывать им поддержку в ходе забастовок.