Ленин. Сталин

Роль Кобы-Джугашвили в «генеральной репетиции» революции также весьма незначительна, несмотря на то, что Кавказ был одним из важных центров революции. При оценке общей ситуации и существующего соотношения сил Коба-Джугашвили уже тогда проявил недальновидность, ибо постоянно (как и впоследствии) исходил из ошибочных представлений. Так, к началу революции 1905 года Коба считал, что перед лицом народного восстания царская армия окажется неблагонадежной. Он значительно переоценивал трудности, которые пришлось преодолевать царскому режиму в связи с войной против Японии. Его пророчество о том, что Россия в скором времени окажется банкротом, потому что лишилась всех кредитов за границей, также оказалось игрой воображения, если принять во внимание крупные займы, предоставленные России Францией сразу же после войны. Однако это не мешало Кобе в статьях и речах с фанатичным ожесточением проповедовать постоянно одно и то же и в восторженных выражениях прославлять партию как единственную силу, реально способную повести за собой народ.

Последствия проигранной войны в сочетании с революцией создали в России столь напряженную внутреннюю обстановку, что правительство постаралось переложить на чужие плечи вину за всеобщее недовольство народа и найти клапан для его выхода. Так в России возникла пресловутая «Черная сотня», банды уголовников, охотившиеся за либералами, социалистами и евреями и расправлявшиеся с ними самым жестоким образом. На Кавказе же существовавшие там издавна религиозные и расовые противоречия использовались для того, чтобы натравливать магометан на армян, а русских — на все прочие народности. Революция буквально захлебнулась в этих столкновениях.

Для Кобы разногласия между большевиками и меньшевиками находились в центре его интересов, поскольку его родина, Грузия, представляла собой цитадель меньшевизма, а сам он все больше превращался в непоколебимого ленинца. Одна из написанных им в тот период листовок привлекла внимание Ленина, что можно рассматривать как первый знак контакта, устанавливающегося между Лениным и Кобой.

Их первая встреча состоялась только в конце 1905 года в Таммерфорсе, где с 12 по 17 декабря проходили заседания большевистской конференции, основным пунктом повестки дня которой был вопрос о слиянии большевиков с меньшевиками. Это явилось для Кобы большим разочарованием, потому что кавказские большевики гораздо меньше русских были склонны к объединению.

В Таммерфорсе между Кобой и Лениным никоим образом не возникло личных отношений, не говоря уже о дружбе. Все легенды, распространявшиеся в этой связи позднее, не более чем верноподданническая пропаганда. Однако личность Ленина, по-видимому, произвела на Кобу сильное впечатление, насколько можно верить содержанию статьи, позднее сочиненной самим Сталиным. Сильные сомнения в достоверности его высказываний вызывает то обстоятельство, что в них особую роль играют такие качества Ленина, которые позднее проявились у него самого.

Коба возвратился из Таммерфорса в Тифлис в первые дни января 1906 года, когда революция после поражения московского вооруженного восстания (9-19 декабря 1905 г.) стала стихать. Решение об объединении большевиков с меньшевиками, принятое на конференции в Таммерфорсе, пока не принесло плодов, напротив, взаимное недоверие, казалось, еще больше возросло. На четвертом съезде Российской социал-демократической рабочей партии, который прошел в апреле 1906 года в Стокгольме, практически должно было произойти объединение большевиков с меньшевиками. Коба принимал участие и в этом съезде; это была его первая поездка за границу. (Таммерфорс находился в Финляндии, которая в то время входила в состав Российской империи). В Стокгольме произошло резкое столкновение различных позиций. Меньшевики выступали за отчуждение земельных владений крупных помещиков и передачу их в общинную собственность; Ленин же требовал национализации, то есть передачи земли и недр в собственность государства. Съезд завершился победой меньшевиков, которые завоевали три четверти мест в Центральном Комитете. В ходе заседаний Коба неоднократно принимал участие в дискуссии по вопросам будущей организации сельского хозяйства и, в отличие от Ленина, выдвигал требование передачи земли в руки крестьян. Однако это не помешало ему 25 лет спустя уничтожить единоличные крестьянские хозяйства путем насильственной коллективизации и превратить крестьян в рабов.