Леон

В таких местах, все клиенты обязаны носить маски с целью сохранить инкогнито. Мое изделие вылито из латуни и покрыто позолоченной эмалью. Рисунок на изделии имитирует морду льва с оскаленной пастью. А маска ублюдка, за которым я наблюдаю, находясь за стеклом прозрачной комнаты для утех, представляет собой лик китайского огненного дракона — животного, символизирующего императорскую власть.

Джин Каан не подозревает о том, что я стою здесь и являюсь свидетелем его безобразной жестокости. Почти свидетелем — у меня нет цели наблюдать за его омерзительными играми и сексуальным актом, мне вполне достаточно слухов и того, что сегодня он посмел ударить моего ангела. Я сделаю так, чтобы он навсегда запомнил один простой урок: любая агрессия в сторону Эмили понесет для него жестокое наказание.

От меня лично.

И я не боюсь того, что он рассекретит меня. Естественно, он догадается, кто станет виновником его пожизненного увечья, но прямых доказательств не найдет. Я и моя команда сработаем чисто, и это то, чему мне необходимо учиться, поскольку мне еще не раз предстоит закрывать неугодные рты и связывать бунтующим «куклам у власти» руки.

Но связать руки Каана — слишком низкая цена за то, как он обошелся с Эмили. В таком вопросе я категоричен, и я намерен сделать то, что каждый день будет ему напоминанием.

Я наблюдаю за соблазнительными красотками, что танцуют вокруг морального уродца. Их идеальные тела, намазанные маслом, блестят в свете огней. Каан, восседает на импровизированном троне, медленно потягивая напиток с удивительным составом. Этот наркотик невозможно обнаружить в крови, но он действует очень эффектным образом. У человека, принимающего снадобье, частично пропадет память, теряется концентрация. Он становится податливым, покорным, дезориентированным. Все происходящее кажется ему игрой или сном, перед которой он сохранился.

Я замечаю, что Каан подзывает одну из девушек к себе. Он любит причинять женщинам боль, поэтому в руке он сжимает шипованный хлыст. Он с размаху ударяет им по спине девушки. Она визжит от боли, ее бледная кожа обагряется кровью, чему Каан радуется, словно пятилетний ребенок. В следующий момент, жертва подает мне знак, и в комнату входят двое широкоплечих и высоких мужчин — моих ребят.

— Кто вы? Я заинтересован лишь в женщинах, — едва заметно шевелятся губы Каана, в то время как глаза затуманены белесой поволокой, а мозг явно витает где-то в несуществующих мирах. — Что вы делаете? — один из моих посыльных резко хватает его за руку.

За ту самую руку, какой он посмел ударить Эмили.

Если бы он коснулся ее ногой, языком или своим жалким половым органом, я бы избавил его и от этих конечностей.

— Господь Бог, — одними губами отвечаю на его вопрос, прежде чем на пол игровой комнаты прольется уже кровь того, кто и сам является палачом.

Наш мир — это зеркало.

Если ты палач, то рано или поздно, ты станешь его жертвой.

Только на мне эти правила не работают. Я тот, кто рисует зеркало.

Эмили

Весь следующий день я провожу на учебе и на танцах. Возвращаюсь домой чертовски уставшей, и уже не знаю, стоит ли мне встречаться с Леоном. Я падаю на кровать, и только потом замечаю на ней серебристую коробку.

Открываю, предвкушая посылку с косметикой или подарок от очередного поклонника, но тут же роняю ее на пол, едва замечая содержимое.

Крышка слетает в сторону, открывая моему взору то, что хранится в коробке. Рвотный позыв сдавливает горло, я со всех ног бегу в туалет. Потом еще долго смываю в недра унитаза содержимое своего желудка.

Не могу поверить в то, что там лежит то, что я увидела. Может, это восковая рука? Или торт?

Не может же это быть настоящей рукой Джин Каана. А узнать ее по кольцам с китайским иероглифами не так трудно.

Пребывая в тумане, возвращаюсь в комнату и снова заглядываю вглубь коробки. Да, там действительно лежит рука. Отрезанная от живого человека, рука, мать его…

Боже, а вдруг, Леон убил его? Расчленил на кусочки? Или все-таки просто отрезал руку? Даже не знаю, что хуже.

Что ты творишь, Леон?

«Каждого, кто причинит тебе боль, ждет наказание.

Я прислал тебе это не для того, чтобы напугать, а чтобы ты знала: каждый, кто пытается посягнуть на мою территорию, сгорает в адском огне и превращается в пепел.

Запомни, мотылек.

Я единственный кто может причинять тебе боль.

Только самую сладкую боль, которая никогда не сожжет твои крылья.

Ты готова полетать снова?»

Прочитывая последнюю фразу, я ощущаю, как схватывает солнечное сплетение. Прямо как тогда, когда он качал меня на огромных качелях над пропастью. Все его письмо — сплошная отсылка к нашей зарождающейся истории.

Прямо-таки любитель ребусов и головоломок.