Леонардо да Винчи

Одна только мысль о войне выводила наружу темную сторону души Леонардо и до неузнаваемости преображала обычно миролюбивого и чувствительного художника. «И не следует делать ни одного ровного места, разве только следы ног, наполненные кровью»[637], — заключал он. Страсть, которая вселялась в него, заметна в полных ярости эскизах, которые он выполнил в 1503 году, приступая к работе над новым заказом.

Рисунки

На первоначальных эскизах Леонардо к «Битве при Ангиари» изображаются различные эпизоды сражения, в том числе — один из отрядов пехоты, несущийся в бой, прибытие флорентийского подкрепления, — а на одном рисунке показано, как воины мчатся прочь с боевым знаменем, отнятым у миланцев. Но постепенно он сосредоточил внимание на одной-единственной схватке. Сцена, которую Леонардо решил поместить в центр картины, изображала троих флорентийских всадников, которые выхватывали знамя из рук поверженного, но продолжавшего сопротивляться миланского воина[638].

93. Эскиз к «Битве при Ангиари».

На одном из подготовительных рисунков этой серии (илл. 93), выполненной коричневыми чернилами, Леонардо быстрыми и резкими линиями показал ярость четырех коней и всадников в разгар боя. На нижней половине того же листа он набросал девять вариантов фигуры нагого воина, который, неистово перекручиваясь, замахивается копьем. На другом рисунке этой серии показано, как солдат топчут, волокут и пронзают копьями яростные всадники, — в точности как Леонардо когда-то описывал словами. Фигуры людей и лошадей, схлестнувшиеся в ожесточенной схватке, выглядят беспорядочными клубками, и все же они переданы с жутковатой точностью. На одном наброске грузные скакуны, встав на дыбы, обрушиваются на нагих солдат, корчащихся на земле. Всадники, сидящие на лошадях, вонзают копья в тела упавших. На другом листе Леонардо изобразил, как солдат бьет съежившегося врага, которого одновременно пронзает конник. Вот в чистом виде лютое зверство и разнузданная жестокость. Поразительное умение Леонардо простыми линиями передавать бешеное движение здесь достигло вершины. Если долго смотреть на листы с этими рисунками, то кажется, что лошади и люди оживают.

94. Эскиз воина для «Битвы при Ангиари».

Он очень тщательно продумывал выражения лиц. На одном карандашном эскизе он изобразил крупным планом лицо старого воина: он смотрит куда-то вниз и свирепо кричит, у него сдвинуты нависающие брови и сморщен нос (илл. 94). Мастерское умение Леонардо передавать чувства видно в каждой детали лица — от бровей и глаз до рта. Благодаря изучению анатомии он знал, какие из лицевых мышц, отвечающие за движение губ, одновременно затрагивают ноздри и брови. Поэтому он следовал собственным инструкциям десятилетней давности, подробно объяснявшим, как нужно изображать рассерженное, гневное лицо: «На носу должно быть несколько морщин, которые дугою идут от ноздрей и кончаются в начале глаза, ноздри приподняты — причина этих складок; искривленные дугообразно губы открывают верхние зубы; зубы раскрыты, как при крике со стенаниями»[639]. В итоге воин с этого эскиза послужил моделью для центрального персонажа на окончательном полномасштабном картоне для настенной картины.

Леонардо давно интересовали лошади, он постоянно зарисовывал их и даже препарировал, когда работал в Милане над конным памятником отцу Лодовико Моро. В подготовительных рисунках к «Битве при Ангиари» он снова окунулся в лошадиную тему. В списке предметов, принадлежавших ему в ту пору, значился «альбом с лошадьми, нарисованными для картона»[640], и в лошадиных фигурах чувствуется та же напряженность движений и чувств, что и в нарисованных Леонардо человеческих лицах. Вазари тоже дивился мастерству Леонардо, который сделал лошадей полноценными участниками сражения, столь же исступленными, что и сами воины. «Ярость, ненависть и мстительность поражают здесь в человеческих фигурах не менее, чем в лошадях. Две из последних, сцепившись передними ногами, сражаются зубами так же, как сражаются… их всадники».

95. Эскизы мчащихся лошадей.

На одном из этих набросков (илл. 95) Леонардо при помощи вихря разбегающихся карандашных линий изобразил два последовательных момента — совсем как фотограф, ведущий съемку быстро движущихся тел, или предтеча Марселя Дюшана. Эта техника позволила ему показать, как стремительно мчится в бой лошадь, похоже, испытывающая не меньшее нетерпение, чем всадник. В своих лучших рисунках Леонардо поражает нас тем, что запечатлевает мир в точности таким, каким видит его наблюдатель; в данном же случае он делает еще один шаг вперед, запечатлевая движение таким, каким даже наш глаз не способен его видеть. «Это одно из величайших воплощений движения во всей истории искусства, — писал британский искусствовед Джонатан Джонс. — Тема движения, которая завладела вниманием Леонардо еще с тех пор, когда он в одном раннем рисунке пытался изобразить лапы катающейся на спине кошки в виде расплывающихся пятен, — здесь звучит в полный голос, во всей ярости и яркости»[641].