Леонид Брежнев. Величие и трагедия человека и страны

Публичное осуждение сталинского террора началось только к концу 1955 г. и в ходе подготовки XX съезда КПСС в феврале 1956 г. В октябре 1955 г. был смещен заместитель председателя КГБ Казахстана Баисулда Сакенов, так как он не «понимал» решения ЦК КПСС от марта 1954 г. о реформе «органов», не преобразовал свое ведомство и еще в 1950 г., фальсифицируя доказательства, обрекал людей на гибель. В то время как второй секретарь Яковлев успокаивал, что-де при случае можно будет найти оправдательный материал, Брежнев настаивал на быстром исключении из партии: «Никаких опровержений не будет, все ясно и таких маралов, извините за грубое выражение, много было, все они туда влезли. Строго говоря, надо его исключить из партии. Имея за собой такую грязь, ему было не по себе, не ловко и поэтому он так работал. Если копнуть все дела, то там без него почти не обходилось, там подписал, там дал санкцию, там дал указание»974.

В ходе подготовки к съезду КПСС Брежнев провел в Казахстане в конце января 1956 г. VIII съезд Компартии Казахстана. В своем отчетном докладе он посвятил только одну страницу вопросу «социалистической правовой государственности» и «преступной банды Берии», которая с помощью ложных обвинений репрессировала невиновных людей. Именно такова была официальная языковая норма для обозначения сталинского террора975. Больше места занимали лозунги «живая связь с массами» и «меньше бумаготворчества». На съезде объектом как живого обсуждения, так и резкого обличения со стороны многих секретарей обкомов стало то обстоятельство, что, хотя и проповедовалось уменьшение объема писанины, но ЦК и сами министерства этого не придерживались. П. И. Дельвин, первый секретарь Актюбинского обкома, жаловался на необходимость посылать в Алма-Ату так много отчетов, что их там, очевидно, теряют, и на местах второй раз получают запросы. Единственный, кто регулярно приходит к ним и на более долгое время – Брежнев. Все остальные секретари ЦК или министры появлялись только на несколько минут на аэродроме проездом в Москву976. С этим согласился и Полимбетов, секретарь Гурьевского обкома: «Очень редко бывают в областях заведующие отделами ЦК КП Казахстана, как об этом говорили в своих выступлениях предыдущие ораторы. В их работе совершенно недостаточно связи с обкомами партии, тогда как ЦК КПСС и лично Никита Сергеевич Хрущев требуют усиления связи вышестоящих органов с местными организациями»977.

Брежнев и ЦК отреагировали сразу же: 1 февраля 1956 г. Бюро ЦК решило сократить аппарат на 19 %, 46 человек в ЦК и в общей сложности 193 человека, включая обкомы, чтобы уменьшить объем делопроизводства978. Но Брежнев не смог продолжить в Казахстане борьбу против «заседательской суетни, бумажной волокиты и канцелярщины»979. Как делегат от Казахстана, он поехал на XX съезд в Москву, где был избран кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС, а на последующем пленуме снова секретарем ЦК980. Со своими товарищами он простился в номере гостиницы «Москва»981.

Прощание с Казахстаном

Андрей Гаврилюк утверждает, что работа в Казахстане давалась Брежневу очень тяжело, поэтому он попросил своего друга, министра сельского хозяйства СССР В. В. Мацкевича, с которым 19 декабря 1955 г. праздновал день рождения в горах под Алма-Атой, чтобы тот уговорил Хрущева снять его с должности982. Проверить достоверность этого высказывания трудно. Если рассматривать ситуацию объективно, то в Казахстане Брежневу жилось легче, чем в Молдавии и Украине времен Сталина. Но он находился далеко от родины, Украины, и центра власти – Москвы – единственного места реализации долгосрочной карьеры. Алма-Ата была, правда, красивым городом с приятным климатом, но степные области, которые он посещал во время многочисленных поездок, были пустынны и суровы. И без Сталина сохранялось сильное давление центра, имевшее целью получить результат от кампании по освоению целины, который позволил бы Хрущеву добиться триумфа. К тому же это соответствовало его собственному намерению – бывать на местах, самому следить за порядком и общаться с людьми.

Неутомимость Брежнева приводила к тому, что он дважды оказывался на пределе физических возможностей: в Семипалатинске после трех бессонных ночей у него произошел сердечный приступ, в Акмолинске, нынешней Астане, он потерял сознание и очнулся только на носилках983. Если Брежнев работал в кабинете, он приходил очень рано и оставался до часу или двух ночи, сообщал Ливенцов, который пытался приспособиться к этому стилю работы и вскоре едва ли мог держаться на ногах от усталости и слабости. Но в течение дня Брежнев всегда выкраивал немного времени на отдых984. Пономаренко рассказывал, что Брежнева всегда можно было уговорить присоединиться к компании охотников, рыбаков или к вылазке «по бабам»985.