Леонид Брежнев. Величие и трагедия человека и страны

А. Е. Бовин, который был сотрудником Международного отдела ЦК, сообщает, что Брежнев в преддверии XXIII съезда КПСС, первого после его избрания Первым секретарем ЦК, еще не вполне понимал, как следует лучше всего подготовить партийный форум. Вот он и пригласил осенью 1965 г. всех заведующих отделами на бывшую дачу Сталина, Волынское I, не давая им, однако, четких инструкций о том, что надлежало делать. «Если говорить серьезно, то Брежнев должен был собрать команду и дать общие установки, обозначить направление для текста. Но он не сделал это. Возможно, потому, что сам еще толком не понимал, как должен выглядеть доклад, не вообще доклад, а его, брежневский. Имея за спиной Сталина и Хрущева, тут было о чем подумать»1313. Но Бовин понимал, что всех этих заведующих отделами и их заместителей Брежнев пригласил не из-за беспомощности, а по тактическим соображениям. Приверженцы Сталина сидели здесь вместе со сторонниками процесса реформ, и их отпускали домой не раньше, прежде чем они находили общую линию, равнодействующую1314. Брутенц, коллега Бовина по Международному отделу, считал, что 20 человек, которых Брежнев позвал в Волынское, было слишком много и процесс работы оказался совершенно неорганизованным. Но они спровоцировали один из жесточайших политических конфликтов, которые, как утверждается, имели место при Брежневе. Оба его доверенных лица и многолетних сотрудника, Трапезников и Голиков, заявили о себе как о подлинных сталинистах, которые откровенно говорили сотрудникам Международного отдела, ориентированным на реформы: «Тебя надо будет расстрелять», «а тебя посадить»1315. Решающую же роль играл Суслов, который и при Брежневе оставался последней инстанцией в идеологических вопросах. То, что других доводило до предела терпения, оборачивалось триумфом генсека – совместным обретением общей линии поведения после жесткого обмена мнениями. Единожды обретенная, эта линия становилась обязательной для всех. Только после того как было установлено общее направление, Брежнев вмешивался и вставлял детали, важные для него1316. Поэтому сотрудник ЦК Бовин хвалил такой метод, называя его «максимально демократичным»: «Во время обсуждений можно было спорить, отстаивать свою точку зрения, свою позицию. Нервные могли шуметь и размахивать руками. Брежнев внимательно слушал, обычно сохраняя невозмутимый вид. Мог пошутить»1317.

В соответствии с этим опытом Брежнев положил начало практике, которой он придерживался вплоть до смерти: для подготовки отчетных докладов к пленуму ЦК или речей на съездах он уезжал с группой сотрудников ЦК на одну из дач, большей частью в охотничье хозяйство «Завидово», чтобы здесь разработать текст. По словам Бовина: «Сначала Брежнев посылал “черновой” проект узкому кругу лиц, чье мнение его интересовало. Вместе с ним мы проходились по замечаниям, что-то принимали, что-то – нет. И только после этого следовала официальная рассылка всем членам и кандидатам в члены Политбюро и секретарям ЦК КПСС. Учетом (или неучетом) их замечаний кончалась работа над документом. Поэтому все, что говорил Генеральный секретарь, считалось не только его мнением, но позицией ЦК»1318.