Леонид Брежнев. Величие и трагедия человека и страны

В то время как в ситуации с Косыгиным Брежневу помог несчастный случай, относительно председателя Президиума Верховного Совета Подгорного он не надеялся на помощь судьбы. Однако Подгорный сам указал путь своего отстранения от власти. Брежневу как Генеральному секретарю ЦК партии запрещалось управлять государством, но путь на должность главы государства, стоявшего к тому же над правительством и назначавшего его, был генсеку открыт. Брежнев мастерски и заранее подготовил этот ловкий ход. Со свержением Хрущева в 1964 г. конституционная реформа снова исчезла из повестки дня. В 1977 г. Брежнев вновь приступил к реформе с почти тем же содержанием и сделал это «своим» изменением конституции. Эта реформа повышала роль председателя Президиума и впервые содержала главу о направлениях внешней политики. На пленуме ЦК 24 мая 1977 г. Брежнев гордо провозгласил преимущества новой, прогрессивной, конституции в соответствии с идеалами социалистической демократии. То, что последовало затем, свидетельствовало о превосходной режиссуре. Друг за другом вставали пятеро первых секретарей обкомов и требовали, чтобы должность главы государства и руководство партией принадлежали отныне одному человеку – Брежневу. Первым выступил Б. В. Качура, первый секретарь Донецкого обкома: «Товарищи! Мы хорошо знаем, что все основные вопросы внутренней жизни страны, ее международных связей решаются у нас ЦК, его Политбюро при самом активном участии Генерального секретаря ЦК нашей партии товарища Брежнева (аплодисменты)… Учитывая все это, я вношу практическое предложение, которое, как мне кажется, уже назрело и получит полную поддержку всех членов ЦК: Генеральный секретарь ЦК партии Л. И. Брежнев должен одновременно быть и председателем Президиума Верховного Совета СССР (бурные аплодисменты)»1389. За выступлением партийцев из Донецка последовали хвалебные речи партийных руководителей из Пензы, Кокчетава (Казахстан), Куйбышева и Ташкента. Завершил эту хвалебную песнь хор представителей мощных партийных организаций Москвы, Ленинграда и Украины. После того как восемь партийных руководителей спели гимны Брежневу и потребовали, чтобы он стал, наконец, и председателем Президиума Верховного Совета, Суслов перешел к голосованию. Пленум ЦК единогласно решил предложить Верховному Совету освобождение Подгорного и назначение Брежнева. Словно всего этого было недостаточно, Подгорный утратил в результате того же голосования и свое место в Политбюро1390. Брежнев, абсолютно спокойный, сидел рядом с Подгорным, пребывавшим в состоянии шока, и изображал наивность: «Сам не пойму, но, видать, народ так хочет, народ…»1391

Вероятно, по просьбе Брежнева, но, может быть, и для того, чтобы уменьшить свой позор, Подгорный дополнительно подал свою просьбу об освобождении от должности «по состоянию здоровья», что было соответствующим образом исправлено в протоколе1392. 16 июня 1977 г. Брежнев написал в своем ежедневнике: «10 ч. утра – заседание Верховного Совета. Избрание тов. Брежнева председателем Президиума Верховного совета (много поздравлений)»1393.

Трудно сказать, держал ли Брежнев уже в 1964 г. в уме, что он будет отстранять от власти одного своего соратника за другим. В то же время мышление в категориях клановых структур было настолько само собой разумеющимся, что для Брежнева, вероятно, вовсе и не существовало вопроса о том, могли бы стать ему опасными конкурировавшие патроны – Шелепин, Семичастный и Шелест. Вопрос заключался в соответствии с этим не столько в том, избавится ли он от конкурентов, сколько в том, как это произойдет. Памятуя об устрашающих примерах Сталина и Хрущева, он избрал сценарий «доверия и попечительства» в качестве «гуманного» пути, сопряженного по существу с малым риском. Хотя все, раньше или позже разгадывая его игру, принимали отведенные им роли. Слишком уж глубокое влияние оказали на этих людей партийная дисциплина и идея, согласно которой генеральный секретарь воплощает линию партии. В своих мемуарах, часто написанных с обвиняющей интонацией, проникнутых ожесточенностью, они рассказывают, как лицемерно подыгрывал им Брежнев, но одновременно отдают ему должное за то, как он это мастерски проделал. Брежнев не только до конца остался верен своему сценарию власти – «доверие и попечительство». Не было ни одного из участников пленума ЦК, кто бы мог сказать, что что-то происходит вопреки его воле. Даже когда Брежнев использовал пленум только в качестве сцены, а его участников как статистов для своих инсценировок, никто не возражал против предписанной роли. Все играли свою роль как часть коллективного руководства и зачитывали сценарий согласно авторским ремаркам. В конце концов, это гарантировало им, пока они участвовали, долю власти.

Фамильярность в Политбюро, Или Лёня, Костя и Андрюша