Лепестки Белладонны

– Все в порядке, – неожиданно для нее самой голос звучал ровно, а с ресниц не сорвалось ни одной слезинки. – Интервью перенесли. Еду к Хансу домой. У него сегодня день рождения.

– О, поздравь от меня!

Джек ничего не заподозрил. Он никогда не поймет, сколько боли ей причиняет. Она, мотылек, летит на свет. Обжигает крылья. Зализывает раны, и вновь – к свету.

– Обязательно поздравлю, – тихо ответила Мира. – Хорошего… хорошего вечера, Джек.

Отключила вызов. Бросила телефон на сиденье. Звучало как прощание. Впервые со времен, когда она была подростком, ей захотелось освободить сердце от пагубной любви к Джеку Льюису. Слишком больно натыкаться на стену его безразличия. Всему есть передел. Или нет? Даже если сделает вид, что все в прошлом, мысли не дадут ей покоя: он рядом, а ты не можешь его получить. Маленькая брошенная сиротка. Поэтому она уничтожит все на своем пути, превратит в руины, но получит Джека.

Правда, не сегодня. И пусть. Сегодня она не хочет его помнить, не хочет любить. Хотя бы один вечер, пожалуйста.

Секунду поразмыслив, Мира проглотила таблетку жаропонижающего, запила водой и вновь взяла телефон. Набрала менеджера.

Франк ответил после первого гудка:

– Да, кошечка моя?

– Скажи адрес Ханса, – произнесла быстро, без приветствий, чтобы не передумать. – Я хочу поехать к нему.

– Отличная мысль! – оживился Штольц. – Поздравишь с днем рождения? Отличная мысль! – повторил, наверняка пританцовывая от радости. – Ты умница, Мирочка!

– Адрес дай, – осадила она. – Может, я еду его убить.

Франк секунду помедлил, а потом расхохотался:

– Ой, скажешь… Иной раз не могу понять, серьезно ли ты! Отлично проведите время, голубки. Скину адрес эсэмэской.

Получив сообщение, она попросила водителя изменить маршрут.

Пока автомобиль петлял по темным улицам, Мира, заткнув уши наушниками, погрузилась в мысли. Под песню Kim Petras – There Will Be Blood она пыталась ответить на главный вопрос: зачем едет к Выскочке? Ей одиноко? Не хочется видеть счастливую улыбку Джека, адресованную не ей? Все-таки собирается убить Ханса за то, что он подставил с интервью? Или добиться, чтобы пал под ее чарами? Заглянуть в светлые глаза, увидеть ослепительную улыбку, дотронуться до татуировки у края джинсов…

– Господи, – пробормотала Мира, облокотившись лбом о холодное окно, и мысленно добавила: «Ты не Джек, почему я думаю о тебе все чаще?»

Она проталкивалась среди танцующих в попытке найти хозяина вечеринки. Гремели биты, от которых вибрировал пол. Вокруг ходили гости, они танцевали и пили из красных стаканчиков, как в американских фильмах. Меньше всего Мире хотелось здесь находиться, но она уже пришла, и ее без проблем пустили (как, вероятно, любого желающего). Но Ханса нигде не было. Наконец она услышала знакомый голос: «Вы не можете меня удерживать! Ребята, мне надо на интервью!» – и ускорила шаг. Выскочку взяли в заложники? Мира будет супергероем. Она отправилась на звук, шагнула на крытый балкон… и замерла.

Ханс в джакузи с девушкой и двумя парнями. Девушка – в бикини на узких завязочках, парни, включая Ханса, по пояс голые. То, что ниже пояса, скрыто за слоем мыльной пены. Мира надеялась, парни в шортах.

– У меня интервью, – возмутился Ханс. – Я опаздываю!

– Успокойся, подумаешь, интервью! – Парни залились лающим смехом, но замолкли, заметив в дверях незваную гостью.

– Это чья? – окинул Миру сальным взглядом блондин с длинной челкой. – Симпатичная, – задумчиво добавил, потирая подбородок, – но мелкая, я люблю длинноногих.

Захотелось помыться от его слов, но Мира промолчала, прожигая взглядом хозяина вечеринки. Злость она оставит для Ханса. Не терпелось увидеть его реакцию, когда он оторвется от девицы с густыми каштановыми волосами и перестанет, флиртуя, объяснять ей:

– У меня интервью, детка… на радио… – Ханс рассмеялся, уткнувшись носом в шею девушки. – Интересно, что скажет Цветочек, когда поймет, что я не приеду?

Мира не выдержала:

– Цветочек сломает тебе нос!

Ханс вздрогнул, поскользнулся и скрылся за слоем мыльной пены. Когда он вынырнул под хихиканье присутствующих (кроме Миры, которая была не настроена веселиться), то выглядел, словно спелый помидор. Ханс вылез из джакузи, он был в длинных шортах, и спросил Миру:

– Что ты здесь делаешь?

– Пришла поздравить, конечно! – воскликнула она, но голос от злости сорвался на писк. – Ты совсем охренел, Выскочка? Думаешь, мы теперь друзья или что? Какого хрена ты ведешь себя по-скотски?!

Приятели Биттнера с любопытством наблюдали за сценой, а Ханс, вжав голову в плечи, схватил Миру за локоть, уводя прочь с балкона:

– Пойдем в тихое место.

– Убери руки! – Она брезгливо вытерла кофту от мыльной пены.

Ханс привел ее в чью-то спальню и зажег ночник.

Мира, сложив руки на груди, приготовилась выслушивать оправдания, просьбы или на крайний случай тупые шутки. Но Ханс отзеркалил ее позу, сложив руки и демонстрируя выступающие вены на предплечьях.

– Я должен перед тобой оправдываться?

Она опешила.

– Нет, – медленно ответила. – Это некрасиво! Ты подвел Франка.