Лепестки Белладонны

– Но я?.. – Мира оттолкнулась от пианино и отступила к коридору. Почувствовала, как Дейзи уткнулась носом в щиколотку. «Пожалуйста, не говори ничего, – умоляла взглядом. – Не усложняй».

– Ты заставляешь меня улыбаться. – Словно извиняясь, Ханс развел руками. Он сделал пару затяжек и затушил сигарету о хрустальную пепельницу. Сделал шаг вперед – Мира сделала шаг назад.

«Замолчи, прошу тебя, не порть все…»

– Как тебе песня? – Ханс увидел панику в ее глазах? Или не собирался признаваться ей в чувствах? А есть ли какие-то чувства?

Больше всего ее разозлило, что она ощутила разочарование в области солнечного сплетения. И горький привкус на языке – там, где могли быть его губы. Она хотела, чтобы Ханс ей признался? Она хотела Ханса?

От неожиданно безобидного вопроса Мира растерялась.

Почему Ханс все усложняет? Они могли переспать в эту встречу, сбросить напряжение и остаться друзьями. Она дальше бы любила Джека, а Ханс нашел бы подходящую девушку. Нормальную девушку.

Эльмира знала, что ни Ханс, ни кто-либо другой не заполнит пустоту внутри нее, потому что она давным-давно закрыла сердце на замок.

Она хочет Ханса? Чушь. Самообман. На самом деле она хочет Джека. И решит эту проблему. В голове созрел план. Плевать, что Льюис думает по этому поводу. Она добьется поставленной цели, а потом… заполучит Ханса как очередной трофей. Нечего было отказываться, когда предлагали.

Мира, не сказав больше ни слова, вышла в коридор, оделась и побежала вниз по лестнице, на ходу набирая номер Франка.

Глава 17

Меня сложно любить, а мне трудно

                                                   доверять,
Когда все слишком хорошо, я просто
                                                   все рушу.
Ты хочешь меня всю, но я не могу
                                            отдаться тебе,
Так что не влюбляйся, ведь меня
                                          трудно любить.

© BLACKPINK, Hard to love

Джек был раздавлен. Он не смог признаться Элизабет, что годы его трезвости и самоконтроля полетели в тартарары из-за девчонки. Вздорной и импульсивной девчонки. Льюис соврал жене, что устал после съемочного дня, поэтому не поговорит с ней и мальчиками по видеосвязи. Да, будто дело в работе, а не в том, что Джеку стыдно и на его лице можно разглядеть следы недавней драки.

Вечером он приехал в студию звукозаписи по просьбе Франка Штольца. Какие дела могут быть у него и менеджера Белладонны? Джек позвонил Роберту по видеосвязи, но агент пожал плечами и вновь принялся кормить голубей на своем балконе. Льюису, чтобы утолить любопытство, пришлось наведаться в студию.

Он поблагодарил секретаршу за кофе и сел в конференц-зале. Помещение с панорамными окнами, лампами теплого света и мягкими диванами не настраивало на деловой лад, а, напротив, расслабляло. Джек пил кофе и следил с высоты третьего этажа за старинным трамвайчиком, когда дверь открылась и в комнату вошел Ханс Биттнер.

– О, Джек, добрый вечер! – удивленно поздоровался Ханс. – Вы с Белладонной продолжаете записывать совместную песню?

– Привет. Нет, от этой идеи мы отказались. – Джек поморщился: опыт был, мягко говоря, неудачный. – Меня на встречу позвал ваш менеджер. А ты?.. – Джек оглядел Ханса: одет по-домашнему, в растянутый серый свитер и белые спортивные брюки. Но внимание привлекло его лицо, а точнее, свежие ссадины и гематомы. – Черт! Что с тобой?!

– Что? – Ханс покрутился, рассматривая одежду на предмет пятен. – Ах, это. – Он потер лицо и усмехнулся. – Встреча с местными гопниками.

– Почему-то я уверен, что в этом замешана Белладонна…

Ханс ухмыльнулся, но промолчал. Он сел в кресло напротив и сказал:

– Я приехал записывать трек. Вчера днем новую песню послушал привередливый критик – ей понравилось.

– Ей? – заговорщицки поиграл бровями Льюис. – Не о Белладонне ли речь? – Джек спрятал улыбку за чашкой.

Ханс дернул плечами. Сквозь царапины и синяки на его щеках проступили алые пятна.

– Нравится она тебе, да? – Джек решил добить собеседника.

– Мира притягивает людей. Они тянутся к ней, как намагниченные. Восхищаются. Мечтают стать ближе. И если бы Мира пошла людям навстречу, была бы она столь очаровательна? Едва ли. Она не строит из себя хорошенькую, в отличие от меня, который всем пытается угодить. Я вижу в Мире силу и мягкость, дерзость и теплоту. Она всегда настоящая. Просто ей плевать на чужое мнение. Меня это восхищает.

– Вау, – выдохнул Джек. – Согласен, Мира – та еще загадка.

– Я не это имел в виду, – сказал Биттнер таким тоном, что Джек сразу понял – тот что-то недоговаривает. Ханс пояснил: – Интересно, почему именно тебя она позвала сниматься в клипе… Думаешь, она бы не нашла другого хорошего боксера? Или модель, который сыграл бы боксера?

– К чему ты клонишь? – Джек медленно опустил чашку на столик.

– Она пригласила тебя. И ходит за тобой хвостиком. Готов поспорить, что в этом, – он указал на лицо Джека, – виновата Мира. Понимаю, некрасиво смотреть вещи без ее ведома, но правду можно найти там…

– Я не собираюсь лезть в частную жизнь Миры.