Лепестки Белладонны

– Счастливая, идеальная семья. – Мира выплевывала слова, словно они царапали ей горло, а телефонную трубку прижимала к уху так сильно, что голова гудела. – Меня тошнит от Джека, тошнит от картинки, в которую превратилась его жизнь. Ох, я завидую? Разумеется, я завидую! – Голос сорвался на хрип. Мира сползла по кафельной стене ванной комнаты. Только бы не заплакать… Собеседник молчал, позволяя выговориться. – Думаешь, я завидую ей? Красавице-умнице жене. Элизабет стала той, кто забрал его сердце. Ради нее он нас бросил. Но нет. – Мира задумчиво подергала ногтями губу и объяснила: – Если бы все было так просто. Если бы… Я ревную его к безупречной семье, я понимаю, будь у меня шанс… Я не вписалась бы. Я мечтала, чтобы он забрал меня, показал иную жизнь… Увы, мне там места нет. Все, что могу я, – разрушать.

Эльмира поднялась с пола и прислонилась затылком к стене. От ярких ламп болели глаза, и Мира зажмурилась. Руки слабели, еще мгновение – и телефон выпадет из пальцев, разобьется и продолжит молчать. Тристану никогда не нравились монологи Миры о несправедливости жизни. Он считал, что жизнь – чертова рулетка.

– Мне противно. Я ненавижу себя за подобные мысли, я осознаю, какая я жалкая. Суперзвезда с миллионами евро и толпой поклонников. Здоровая, красивая, талантливая, – она усмехнулась, – и пустая внутри. Я понимаю. Но он стал реален. Реален, понимаешь? Я не сдамся просто так.

Мира закончила вызов и положила телефон на бортик ванной. Глянула в зеркало над раковиной и увидела тень себя обычной. Заплаканные глаза. Дрожащие губы. «Твои действия ничего не изменят. Ни-че-го, – сжала кулаки. – Он счастлив. Счастлив, пойми же, идиотка!»

– Черт. – Мира разжала пальцы и увидела на ладонях кровь. Острые ногти оставили на коже несколько следов. – Дура. – Она вытерла руку о край футболки. Потом открыла кран и брызнула в лицо холодной водой.

Не могла смотреть в зеркало и видеть одержимую девчонку.

Интересно, о чем думает Джек, когда смотрит в зеркало? Сонный по утрам, когда чистит зубы. Уставший вечером, уложив детей спать, он умывается. Вдохновленный днем, делает забавные селфи для социальных сетей и поправляет прическу в прихожей.

Мира вспомнила свою дневниковую запись. Те строки написала наивная девочка, которая желала Джеку счастья. И сейчас желает? Конечно, желает. Но у нее появился шанс стать ему кем-то большим, чем воспоминанием о встрече с рок-звездочкой. Кто бы на ее месте упустил шанс? Наверное, Мира из прошлого упустила бы. Отпустила бы. А может, и нет. Может, она всегда была лицемеркой. Но раньше ее мечты не причиняли вред, а теперь она собирается разрушить семью. Отвратительно, верно. И все же… О чем думает Джек, когда смотрит в зеркало?

«Уверена, за гладкой поверхностью зеркала что-то есть. И там есть он. И мое отражение может видеть его так часто, как захочет. А прикоснуться не может, поэтому я спокойна – мы обе вне игры».

Мира долго не могла уснуть, проваливаясь в тревожную полудрему. Вспоминала о прошедшем вечере. О Джеке, которого не заполучила. Спустя полчаса она бросила попытки заснуть, села и провела ладонью по простыни: под пальцами зашуршали листы – после телефонного разговора, охваченная вдохновением, Мира сочинила песню. Строки рвались на бумагу, хаотичные мысли превращались в метафоры, а ураган внутри успокаивался. Если бы не творчество, разорвало бы ее на множество кусков.

Писать песни Эльмира начала в четырнадцать: Джек стал ее музой. Он помогал преобразовать невысказанные чувства во что-то понятное. Как и многие подростки, Мира не знала, как справиться с эмоциональной нестабильностью. Она металась по клетке, которую построила сама, и творчество помогало освободиться.

Сегодня Мира написала красивую балладу – так сказал Рокки, музыкант из Берлина, с которым Белладонна часто работала в студии. Тридцатилетний итальянец поразил Миру талантом и скромностью. Он мог стать звездой, но предпочел творить для других: сочинять мелодии, править аранжировки, работать над текстами. Мира и Рокки общались по рабочим вопросам, и музыкант едва ли удивился, когда она без «привет-как дела» напела ему в голосовом сообщении новую песню. Рокки в ответном сообщении сыграл на гитаре мелодию, которая идеально легла на строчки.

«Ищем плюсы», – усмехнулась Мира. Она бы предпочла не сочинить ни одной композиции, только бы не испытывать неправильных чувств. Но ее никто не спрашивал. Однажды Эмили Дикинсон сказала: «Если вы читаете стихотворение и у вас идут мурашки по коже во время прочтения, то перед вами искусство». Высказывание применимо не только к поэзии, считала Мира. Будь то музыка, литература, кино или театр, для автора это терапия. Шрамы-воспоминания трансформируются в искусство.