Лепестки Белладонны

Голос Совести рядом, опалял по-мертвецки ледяным дыханием. «Помнишь, сколько было крови?» Шепот громче крика. Играл на нервах, словно неумело перебирал гитарные струны. Совесть не заткнуть. Глаза можно закрыть – зажмуриться; уши прикрыть ладонями. Но Совесть находила иные пути: мысли. «Если бы не ты, этого бы не произошло».

Мира проснулась, но побоялась открыть глаза. Она прижала колени к груди и начала считать: один, два, три… Надеялась, Совести надоест изводить хозяйку. «Ты виновата!» Совесть не успокоилась, она разговаривала с Мирой скрипучим голосом фрау Ланге, напоминая о самом страшном моменте в жизни Эльмиры Кассиль.

– Пожалуйста, хватит…

Распахнув веки, не сразу вспомнила, где находится. Незнакомые предметы. Цветы в вазах. Светлые стены. Большое окно. Эльмира не дома. Не в Берлине. Значит, не в безопасности.

Дом – уютное место. А приют – помещение, в котором она росла. И сейчас… эти светлые стены… Она вернулась? Но страх быстро отступил. Слезы закапали на изогнутые в улыбке губы. Если она здесь, то и он – здесь.

«Его здесь нет! Ты совершила грех! Мерзкая девчонка!»

Мира вздрогнула от собственного крика. Хлопка двери. Яркого света. И голоса… Джека? Хриплый английский спросонья показался языком бога, сошедшего с небес, чтобы забрать всю ее боль.

– Белладонна! Белладонна, ты в порядке?

– Ja [36]… Да, – повторила на английском. – Плохой сон.

Вернулась в реальность, в Дрезден, в отель. В Белладонну.

Мира заморгала, привыкая к свету. Разжала кулаки – оказывается, смяла простыни, впиваясь ногтями в собственные ладони. Огляделась: она сидела на кровати, а в дверях стоял Джек. Улыбнулась, закрыла глаза.

Кровать чуть скрипнула – к ее краю прислонились. Рядом Мира почувствовала тепло чужого тела. Нет, не чужого. Джека. Открыв глаза, увидела: Джек сел на ворсистый ковер рядом с кроватью. Взъерошенный, со следом от подушки на небритой щеке, в пижамных штанах, выстиранных до светло-серого, и в белой футболке. Домашний. Дом. Он – ее дом.

– Расскажи, что приснилось?

Мира сползла на ковер. Избегала внимательного взгляда зеленых глаз, но ощущала присутствие Джека всем телом. Что сказать? Правду? Она не виновата. Так случилось. Много чего случилось. Жизнь менялась, словно в калейдоскопе. Осуществлялись мечты о музыкальной карьере, известности, нужности. Но в груди застрял осколок, заполнив чернотой душу. Если карма испорчена грехом, какой смысл быть хорошей? Мире не стать хорошей. Кровь на руках не позволит.

– Бугимен [37], – ответила Мира, осознав, что долго молчала. – С детства боюсь этого уродца. Извини, что разбудила. Надеюсь, только тебя.

– Я не спал. Часовые пояса дают о себе знать.

– А я теперь не усну. – Вино за ужином было лишним. Разговоры о прошлом были лишними.

– Тогда…

– Предлагаю прогуляться! – Эльмира подбежала к шкафу, вытащила джинсы и свитер. Быстрее в ванную, пока не передумала, пока не осознала происходящее. Гулять с Джеком! По Дрездену! Вдвоем!

– Пошли! – Его голос звучал бодро, весело. И немного жалостливо.

Но Мира предпочла оставить последнее без внимания.

Белладонна выглядела забавно в огромной белой шапке и в яркой дутой куртке. Хорошо, что на прогулку она не оделась как в ресторан: в узкое платье и тонкую курточку. Интересно, для кого она тогда нарядилась? Для прессы, разумеется. Немецкая рок-звезда в Германии!

Джек до сих пор не мог поверить, что Белладонна вытащила его на улицу посреди ночи, несмотря на то, что уже десять минут шагал вдоль жилых домов, наспех одевшись и прошмыгнув с певицей мимо телохранителей. Снег пока не выпал, но в воздухе чувствовался мороз. Льюис приподнял ворот куртки и вдохнул – ноздри защекотало от холода.

– Рада пройтись по Дрездену спокойно, – подпрыгивая при ходьбе, делилась мыслями Белладонна. – Днем сложно остаться незамеченной. Фанаты, папарацци… Я давно забыла, каково быть обычным человеком. – Она остановилась и огляделась, словно пыталась что-то найти. Вдали Джек увидел железнодорожный вокзал. Белладонна с энтузиазмом добавила: – Поэтому мне понравилось в Лос-Анджелесе! Для вас, американцев, я мелкая рыбешка. Меня никто не замечал.

Джек удивленно хмыкнул:

– Джонни говорил, ты суперзвезда!

– Да, – кивнула певица, направляясь в сторону вокзала. Льюис шел следом, рассматривая пустынный, словно после апокалипсиса, город. – В Европе я собираю стадионы, а вы любите своих, поэтому я была в Лос-Анджелесе обычной туристкой. Узнавать меня стали потому, что я танцевала со знаменитым боксером. – Она шутливо толкнула его в бок.

Джек напрягся из-за скользкой темы, но выдохнул и пошутил:

– А в Германии я обычный мужчина, с которым танцевала звезда?

– Возможно. – Белладонна хихикнула. – О, мы на месте.