Лепестки Белладонны

Белладонна понимала важность охраны, особенно в родной Германии, но до сих пор не привыкла к пристальному контролю. Вчера ей удалось сбежать в бар, но сегодня Франк успел дать указание, чтобы телохранитель оказался рядом с артисткой. К тому же она шла на прогулку с «восходящей звездой».

Карл нагнал Миру и Ханса на переходе. Держась на расстоянии, он перешел с ними дорогу. Биттнера присутствие охраны не смущало, Ханс вертел головой, рассматривая украшенный город: гирлянды на витринах магазинов, фигурки снеговиков вдоль заснеженной аллеи, домики с ароматной выпечкой.

– На Рождество в Нью-Йорк? – Мира проследила за его взглядом.

– Нет. Из армии вернулся мой старший брат, а мы… не очень ладим.

– Праздник – отличная возможность исправить отношения.

Ханс повернулся в сторону Миры. Прищурил потемневшие глаза – небо в сумерках. Черт, стоило придержать язык за зубами. Мира знала этот взгляд, она смотрела так на тех, кто давал ей непрошеные советы. И будь она на месте Ханса, то сказала бы что-то обидное, например: «А тебе откуда знать, сиротка?» Но Биттнер покачал головой, рассматривая нарядную улицу.

– Прости. Лезу не в свое дело.

– Я устал быть на втором месте, – выдохнул Ханс. – И безмерно рад, что Линкольн наигрался в солдатиков. Теперь он займется отцовским бизнесом, а я смогу жить своей жизнью. Так где мы обедаем?

Оказывается, богатый парень с Верхнего Ист-Сайда [57] родился не в идеальной семье. Захотелось узнать больше, но Мира боялась, что Ханс потребует ответных откровений, поэтому рассуждала сама: с братом натянутые отношения, но что насчет родителей? Какими бы ни были отец и мать, они его семья. У Выскочки есть семья! Любопытство сменилось злостью. Эльмира часто видела детей, которые не уважают родителей и ругают их за глупости, вроде отказа дать денег на новую приставку. Рок-звезда, бунтарка… Она, несомненно, была плохим примером для подражания. Но подчеркивала: «Родители любят вас». Белладонна устраивала онлайн-выступления для тех, кого не отпускали на концерты, и благотворительные выступления для поклонников из малоимущих семей. Думать о том, что родители бывают ужасными, ей не хотелось. Лучше знать, откуда ты и чья в тебе кровь.

– Ты в порядке? – Ханс тронул ее за плечо.

– Я считаю, тебе стоит поехать домой на Рождество.

– Цветочек… – Ханс нахмурился, совсем не похожий на себя прежнего: грустный, напряженный. – Ты права. Ты лезешь не в свое дело.

До киоска с турецкой едой они добрались в неловком молчании. Мира все еще пыталась понять Ханса. При всей его раздражающей натуре он не был похож на избалованного мальчишку.

– Донер-кебаб?! Не очень по-дрезденски… – нарушил тишину Ханс.

– Самое вкусное место в городе. Merhaba [58], Арслан!

Из украшенного лампочками, атласной тканью и турецким флагом киоска выглянул черноволосый мужчина. Арслан открыл бизнес десять лет назад, и посещение его киоска было для Эльмиры и Тристана такой же традицией, как поход в бар Messer. Мира с грустью отметила, как сильно постарел турок: кожу под его добрыми карими глазами испещрили глубокие морщины, а в бороде стало намного больше седых волос.

– Ой, Мир-р-р-р-а! – воскликнул Арслан. Его теплый с акцентом голос напоминал восточные пряности. – Iyiki varsin! [59]

– Нам два… – Мира оглянулась на телохранителя, который в десяти шагах от киоска неловко переминался с ноги на ногу, – три донер-кебаба!

Через пятнадцать минут она передала Хансу и Карлу их еду. Ханс восторженно посмотрел на сверток: хрустящий лаваш, свежие овощи, мелко рубленная, приготовленная на огне курица, немного лука и соусы.

– Ellerine sağlık [60], – поблагодарила Мира и направилась в парк.

Она бы поболтала с Арсланом: вспомнила бы, как Тристан испачкал в остром соусе джинсы или проспорил, что съест четыре донер-кебаба сразу, а в итоге едва дошел до вокзала. Но у киоска собралась очередь, и певица побоялась быть узнанной. Также не хотелось откровенничать при Выскочке.

На скамье под ветвистым дубом Эльмира, Ханс и Карл поедали донер-кебабы, которые оказались настолько вкусными, что никому не хотелось отвлекаться на разговоры. Доев свою порцию, Биттнер вынес вердикт:

– Это чертовски вкусно!

Карл одобрительно кивнул, пытаясь прожевать большой кусок. Мира довольно прикрыла глаза. Одно расстраивало: рядом нет Джека. Она мечтала, чтобы в гости к Арслану с ней пришел Джек. И Тристан. Снова.

Шлеп! За воротником вдруг стало мокро. По шее медленно расползся растаявший снег. Мира подумала, что снег упал с ветки, но когда открыла глаза, то увидела Ханса: он, усмехаясь, лепил новый снежок.

– Только попробуй… – угрожающе предупредила Мира.