Лепестки Белладонны

Горг посмотрел на Ханса и перевел маленькие глазки на Миру:

– Нашла нового защитника?

Из груди вырвался всхлип. Мира прислонила руки ко рту, пытаясь, как в мультфильме, заставить всхлип вернуться обратно. Но Горг и компания услышали ее боль. Они громко засмеялись, их смех обратил разум Эльмиры во врага и показывал ей ужасные картинки из прошлого. Она жмурилась, качала головой, но безрезультатно – кошмар поставлен на повтор.

– Я непонятно выразился?! – Голос Ханса вернул Миру в реальность. Она едва различала происходящее за пеленой нахлынувших слез. Видела, как Ханс подошел к Горгу вплотную, не страшась выступить один против троих, и переспросил: – Вы свалите отсюда или вам помочь?

Горг улыбнулся, обнажая гнилые желтые зубы. Мира стояла в десяти шагах, но, кажется, в полной мере ощутила вонь из его рта. А может, ее мутило по другой причине. Опять. Из-за нее попадают в беду.

– Нет, – запротестовала, но ни Ханс, ни тем более Горг ее не услышали.

Удар! Ханс попятился и прислонил ладонь к лицу. В тусклом свете фонаря блеснула кровь. Удар! Ханс согнулся пополам, а на белоснежном снегу засверкали алые капли. Обступив Биттнера, хулиганы объясняли свою правду единственным понятным им языком – языком насилия. Ханса били, а Мира стояла, прижавшись к холодной коре дерева, и смотрела.

– Мерзкая полукровка! Узкоглазое ничтожество!

– Эй! Вы! Заткнитесь!

И пока Мира стояла, оцепенев, Тристан бросился на задир. Он решил за нее заступиться. О чем Тристан думал в тот момент? Вряд ли осознавал, что ему не победить. Он бил то левым кулаком, то правым, колошматил парней, превосходивших его по возрасту, росту, силе.

Возможно, Тристан представлял, что он такой же сильный, как боксер Джек Льюис. Но Тристан не был Джеком Льюисом. Не был боксером. И вскоре драка превратилась в избиение. А Мира не могла сдвинуться с места или позвать на помощь. Только слезы доказывали, что она в сознании. Но Тристан – уже нет. Он сидел на полу в луже крови. Его белая рубашка в красных пятнах, светлые волосы прилипли к разбитым губам. Подростки попинали Тристана ногами и, заметив, что тот больше не сопротивляется, убежали прочь. Им наскучило бить легкую мишень.

Мира вернулась в настоящее.

– Пожалуйста, не трогайте его… – тихо, умоляя. Белладонна, где твоя смелость и острый язычок? – Прошу вас…

Горг с компанией не обратили внимания на ее слабый протест. Ханс пытался противостоять: у хулиганов разбиты носы, с подбородков капала кровь, одежда порвана. Но их синхронность и агрессия превосходили точно поставленные удары. Пару минут спустя Ханса поставили на колени и начали пинать по очереди.

Когда подошвы кроссовок перестали отдаваться в ушах звонким эхом, Мира смогла вновь двигаться. Она бросилась к другу, упала на колени, тут же испачкавшись в крови. Схватила его за плечи, попыталась поднять.

– Тристан, Тристан… – звала, но друг не слышал. – Помогите! – закричала, и рыдания вылетели из горла, словно прорвало дамбу. Голос охрип от слез. – Кто-нибудь! Пожалуйста! Помогите!

На шум сбежались дети, воспитатели, учителя. Не было только трех подростков, виновных в произошедшем. Маленькие воспитанники закричали, дети постарше с интересом вытянули головы, а взрослые бросились к Мире и Тристану, оцепив их от зевак плотным кольцом.

– Что случилось? – Кто-то тряс ее за плечи. – Эльмира, что произошло с Тристаном?!