Лепестки на волнах

Гарсия с треском продрался сквозь подстриженный кустарник и выбрался на лужайку. Поверх камзола на нем был надет кожаный нагрудник – судя по всему, Диего удрал прямо с урока.

– Диего, выходите, я знаю, что вы здесь!

Из кустов показался смущенный Диего. Оба не замечали сидевшего в тени деревьев дона Мигеля, а тот ничем не выдавал своего присутствия, с интересом наблюдая за разыгрывающейся сценой.

– Вы самовольно покинули место поединка, а это недопустимо для истинного кабальеро, – сурово произнес учитель.

Диего опустил голову, но все-таки решился возразить:

– Но ведь это не был настоящий поединок, сеньор Гарсия! А упражнения так скучны! Сколько можно держать шпагу в вытянутой руке и стоять неподвижно?!

– Эти упражнения могут весьма и весьма пригодится вам, Диего.

– Я хочу рубить проклятых еретиков! И командовать кораблем. Как мой отец!

– Что будет стоить ваша жизнь в настоящем бою, если вы не умеете защищать ее? Да к тому же, если вы не способны подчиняться приказам, кто доверит вам корабль и солдат? – нахмурился Гарсия.

– А вот мой отец и дядя… Они вовсе не подчинялись…

– Диего, – окликнул сына де Эспиноса.

Диего обернулся, и слова замерли на его губах, а щеки густо заалели. Гарсия тоже обернулся и немедленно склонился в поклоне:

– Дон Мигель…

– Продолжайте, сеньор Гарсия, – усмехнулся де Эспиноса.

– И я уже не говорю, что вы нарушили покой вашего почтенного отца, – пробормотал тот. – И сейчас я попрошу дона Мигеля самого назначить вам наказание.

Де Эспиноса кивнул:

– Оставьте нас. Позже Диего вернется к так опрометчиво прерванному занятию.

Учитель фехтования поклонился еще раз и отошел от них. Дон Мигель дождался, когда он скроется за живой изгородью, затем, опираясь на трость, встал.

– Пройдемся, сын.

Понурившись, Диего шагнул вслед за ним, и они пошли по огибающей пруд дорожке.

– Ты собирался сказать, что ни я, ни твой дядя не подчинялись приказам, – начал дон Мигель. – От кого ты узнал это?

Диего лишь еще ниже опустил голову.

– Ну же, я жду ответ.

– Я… дал слово, отец, – выдавил Диего.

– Вот как? И ты осмелишься перечить своему отцу? Ты же знаешь, что я накажу тебя.

– Даже если вы велите наказать меня… И даже если выпороть, я… не могу назвать вам его имя. Потому что… это недостойно истинного кабальеро! – Диего гордо вскинул подбородок и в упор посмотрел на отца.

Тот окинул сына внимательным взглядом, но Диего не опустил глаза. Тогда дон Мигель серьезно проговорил:

– Что же, держать слово – это весьма похвально и делает тебе честь. Впрочем, подозреваю, что это был старый Паскуаль.

– Но вы же не прогоните его? – заволновался Диего, мгновенно превратившийся из гордого кабальеро во взъерошенного десятилетнего мальчишку. – Еще он сказал, что вы оба были великими моряками. И полководцами…

– Премного ему благодарен… – хмыкнул дон Мигель. – Но к делу. Знай: сеньор Гарсия прав.

Во взгляде Диего появилось удивление.

– Да, Диего. И еще – приказы могут быть разумны или глупы. Или казаться таковыми. Самое точное следование им не убережет тебя от поражения. А ослушавшись, ты можешь обрести славу. Или покрыть себя позором…

Дон Мигель остановился и замолчал, глядя прямо перед собой.

Май 1686 г, Сан-Хуан де Пуэрто-Рико.

– На рейде бросил якорь прекрасный корабль. Представь мое изумление, когда я узнал, что он принадлежит тебе, – адмирал де Эспиноса испытующе взглянул на своего брата.

Диего, меланхолично потягивающий из высокого бокала золотистую мальвазию, при этих словах встрепенулся:

– «Синко Льягас» наконец-то пришел из Кадиса. Хорош, правда?

– Не знал, что ты решил обзавестись еще одним кораблем.

– Хотел удивить тебя.

– И весьма преуспел в этом. Судя по обводам, у «Синко Льягас» должны быть замечательные ходовые качества.

– Еще бы! Его же строили на лучшей верфи! Я ждал его еще в марте, но отплытие запоздало. К тому же, как ты знаешь, у меня только один корабль, – Диего криво усмехнулся. – Теперь, когда «Сан Феллипе» так поврежден, что вряд ли имеет смысл заниматься его ремонтом. Но с таким кораблем, как «Синко Льягас»… – он замолчал, в его глазах вспыхнул мрачный огонь.

– Диего, есть ли еще что-то, что я должен знать? – нахмурился Мигель.

– Что именно? – с нарочитым безразличием спросил Диего.

– Я понимаю, ты взбешен потерей галеонов, но… Сейчас не самый удачный момент для необдуманных действий, да еще в одиночку. Так что прошу – будь осторожен.

– Слушаюсь, мой адмирал, – в шутливой клятве поднял руку Диего, но отвел взгляд…

…Впоследствии адмирал де Эспиноса не переставал корить себя: почему он не проявил достаточной настойчивости и не выяснил намерений брата? Не предвидел того, что Диего, глубоко уязвленный потерей кораблей, не смирится с унизительным поражением? Ведь в его власти было запретить Диего тот злосчастный налет на чертов Барбадос!