Лепестки розы мира

За столом все удивлённо переглянулись. Никто не ожидал от промолчавшего весь вечер Александра такого разворота.

– А вы… – сконфуженная Татьяна подбирала слова, – а вы не очень дипломатичны и …

Но Александр не дал Татьяне возможности что-нибудь добавить и копируя её возмущение он хладнокровно стеганул:

– А вы не очень умны и очень самоуверенны, если думаете заразить здесь кого-нибудь вашими мутными идеями.

– Я не собиралась никого «заражать» – возразила Татьяна, – я просто…

– Да такие журнальчики, как ваш, надо, не раскрывая, в макулатуру отправлять – это духовная гонорея, если не хуже, – Александр решительно не собирался выслушивать никаких оправданий от Татьяны. Его никто не останавливал, потому, что чувствовалось, что его негодование имеет какие-то причины. Он явно что-то понял об этих журналах и, может, о самой Татьяне то, чего ещё не поняли другие. Татьяна даже не пыталась возражать Александру. Она лишь разочарованно спросила его:

– Зачем вы так говорите?

– А я предупреждал: пусть лучше помолчит, – напомнил дядя Коля.

– Женя! – Ольга хотела, чтобы Евгений как-нибудь повлиял на друга.

Ольге стало жалко Татьяну. И как хозяйка, она должна была вмешаться, чтобы остановить это непонятно с чего начавшееся противоборство. Но Евгений восхищённо молчал. Он впервые увидел своего друга таким яростным. Причём, яростным на публике, чего раньше никогда не было. Дядя Коля сам был никогда не прочь побраниться с кем придётся, но это было нужно ему скорее для разминки и чтобы скуку убить. А в словах Александра слышался нешуточный повод. С другой стороны Татьяна, по его мнению, не заслуживала такого публичного истязания. Одна тётя Аня слушала Александра спокойно, даже, внимательно, стараясь уловить смысл сказанного им.

Если вы позволите, я постараюсь объяснить, что именно вывело Александра из себя. Дело в том, что просмотрев журналы, любезно предоставленные Татьяной, Александр сделал одно любопытное для себя открытие. Конечно, все статьи о пришельцах, о снежном человеке, о любовной магии и прочих пустяках были всего лишь балластом в этих журналах – это Александр разгадал сразу. А основной была тема будущего общества. Статьи на эту тему были более значительными, более весомыми интеллектуально, и качественно они выделялись из сопутствующей им словесной трухи. Александра поразило то, что все эти статьи были наполнены его собственными мыслями. Даже язык этих статей был почти его. Кого другого такие совпадения только порадовали бы, а Александра заставили призадуматься. Он вдруг, не знаю как, уловил в таких знакомых ему идеях чуждую ему интонацию и чуть различимую тень чужих, для него, понятий. Его логические рассуждения об этом парадоксе ни к чему не привели, но его предчувствия настойчиво повторяли, что причина должна быть. Пробежав глазами журналы ещё раз, Александр всё понял. Все статьи, которые привлекли его внимание, а большинство из них были написаны Татьяной, содержали одну особенность. Они были написаны человеком, который не просто верит и ждёт построения Нового мира, а который достоверно знает, что это построение уже идёт. Такой подтекст в работах Татьяны появился после бесед с английскими джентльменами. Даже своего кумира, Даниила Андреева, она стала позволять себе цитировать с поправками. Где Андреев говорил «хотелось бы», Татьяна говорила «нам надо», вместо «возможно» ставила «мы обязательно», и дальше в том же духе. А уж в вопросе толкований скрытых смыслов книги Андреева, частенько брала через край.

– Ну, хитродеятели, – горько усмехнулся Александр. – Выдернули по нужному себе куску из религии, из науки, из искусства, перевернули, как удобней, залили всё это месиво страхом, сидят, помешивают, перегоняют. – На слове «перегоняют» дядя Коля непроизвольно сосредоточил своё внимание. – Что же из этого должно получиться? Что же это такое «мы» готовим? – Александр с вызовом посмотрел на Татьяну.

Татьяна молчала.

– А должно получиться приятное для массы пойло, – сам ответил Александр. – И пусть даже ни одной истины в нём не останется. Это и назовёте вы вашим вином – вином Новой инквизиции, которую вы собираетесь устроить.

Татьяна молчала. А зря. Она этим только подзадорила негодующего Александра на совсем уж неуместные обличения:

– Вот символ вы себе выбрали подходящий, – Александр ткнул пальцем в эмблему на обложке журнала. – Тут придраться не к чему: иллюстрация к поговорке «Курица – не птица, женщина – не человек». И как вы с вашими куриными мозгами других жизни учите?

– Вы знаете… – Татьяна попыталась встать, но тут же вернулась на стул и схватилась за голову. – Извините, мне, кажется, нехорошо.

– Плохо, Таня? – осторожно спросил дядя Коля.

– Да, дядя Коля, очень, – призналась Татьяна, не заметившая, как назвала Николая Ивановича – дядей Колей.

Ольга погрозила Евгению кулачком и подошла к поникшей Татьяне:

– Таня, пойдёмте в комнату. Там для вас будет безопасней. Осторожно.