Лер-Лерок и лень-река

Следов борьбы они не обнаружили, в доме был идеальный порядок, как будто только что сделали уборку. Габриэль любовался своим отражением, придвигая мордочку все ближе к зеркалу, как вдруг нечаянно толкнул его, и зеркало перевернулось. За зеркалом была спрятана полость, оно не примыкало к стене. Казалось, что ничего не изменилось, но приглядевшись, Габриэль понял, что это не так.

В перевернутом зеркале гобелены, вовсе не были гобеленами, на стенах висели пучки засушенных ягод и грибов. Потолок из расписного стал деревянным, вместо камина отражалась печка, а благородная статуя превратилась в пузатый чан с водой. Боясь пошевелиться, Габриэль позвал друзей.

– Смотрите, все смотрите! Друзья подошли к нему вместе со Стоком.

– Куда мы должны смотреть, Габриэль? Он указал им на зеркало. – Габриэль, мы все знаем, как ты прекрасен, но отрывать нас от дела, чтобы показать свое отражение, это совсем неуместно в данных обстоятельствах, проворчал Слепомышь.

– Да нет, вы что, не видите? Вместо камина – печку, вместо статуи – чан, жалобно проговорил Габриэль. Но друзья ему не поверили. Габриэль подошел к гобелену и ощупал его. Гобелен как гобелен, старый, вышитый вручную, вблизи он не казался таким роскошным, а походил скорее на заплесневелую ветошь. Он подошел к статуе и осторожно потрогал ее. На ощупь статуя продолжала оставаться статуей. Тогда Габриэль подошел к камину и потрогал его. Все было именно таким, как он видел, только не в отражении этого странного зеркала.

Он вернулся к зеркалу и опять заглянул в него. Нет, в отражении никаких гобеленов, статуи и камина не было. Почему же друзья не видят то, что вижу я? Может, я превращаюсь в шамана, подумал Габриэль. И тут его осенило. Спрятав подкову с единственным колокольчиком, которую он нашел в мангале, возможно, он притянул к себе шаманские чары, и стал видеть то, чего не видят другие. Габриэль хотел поделиться с друзьями своим открытием, резко развернулся, и, споткнувшись о бруньку, рухнул на зеркало.

Нехотя, словно не веря, что это с ним происходит, зеркало разбилось на сотню осколков.

– Что ты наделал, Сток в ужасе попятился к выходу. – Теперь на нас посыплются еще большие несчастья. Габриэль стоял среди осколков и чувствовал себя совершенно несчастным. Зеркало разбилось, и теперь он никому не сможет доказать, что действительно видел в отражении, а не выдумал все это.

– Что это, Лер-Лерок отодвинул его в сторону. За зеркалом находилась широкая ниша. Сток стоял в не решаясь заглянуть туда, но друзья смело вошли в нее. Стены испещряли наскальные рисунки.

– Смотрите, воскликнул Лер-Лерок, показывая на рисунки. Неаккуратными штрихами, на стене были нарисованы малинки. Из их клювов тянулись ноты, изображая мелодию.

– Что все это значит, спросил Лер-Лерок, поворачиваясь к Стоку.

– Я не знаю, пролепетал он. – Ни один цаплехвост не заходил сюда.

– Это наши пропавшие малинки, шаман знает о них. Нам нужно найти его.

– Никто не знает, как его найти. Никто не знает, даже как он выглядит, сокрушенно промолвил Сток.

– У нас есть подкова, нашелся Габриэль. – Будем ловить шамана на подкову. Друзья рассмеялись, но Сток оставался серьезным.

– Что мне теперь с этим делать, спросил он, указывая на осколки.

– Мы все уберем, а когда найдем шамана, попросим у него прощения, заверил его Лер-Лерок.

Грустные, они покидали деревню цаплехвостов. Птицы провожали их с недоверием, с которым теперь относились к каждому чужаку.

***

Дорога весело звала вперед, призывая не отвлекаться на грустные мысли, и вскоре заставила друзей забыть про деревню цаплехвостов, полностью завладев их вниманием. Габриэль гордо вышагивал, позвякивая своими серебристыми копытцами, на спине у него восседал Слепомышь, рядом в пузыре летел Акула, шагал Лер-Лерок и все также неизменно катился брунька. Перед ними поднимался тополиный кряж. Мы же с вами помним, что это была планета наоборот, горы здесь были маааленькими, а деревья огромными. Могучие, исполинские тополя примыкали друг к другу вплотную, и обойти их не было никакой возможности. Их верхушки высоко-высоко поднимались в небо и скрывались в облаках.

– Как красиво, воскликнул Акула.

– Как бы нам это красиво обойти, возразил ему Габриэль.

Верхушки тополей были совсем белыми, наступила пора тополиного пуха и все деревья покрылись белым, пушистым нарядом. И тут подул легкий ветерок. Он поднял целое облако тополиного пуха, который стал медленно осыпаться на друзей. Акула завороженно смотрел на тополиные снежинки.

– Определенно, здесь очень красиво и этот летний снег мне по душе.

– Апчхи! Терпеть не могу, когда что-то лезет мне в нос, даже если это что-то очень красивое, сказал Габриэль. А пух продолжал падать и падать, покрывая белым, пышным ковром все вокруг, рискуя засыпать наших друзей. Ветер дул все сильнее, и пуха летело все больше и больше, и скоро не стало видно ни тополей, ни цветов, только одни белые хлопья вокруг.