Лермонтов. Тоска небывалой весны

Летом Екатерина Столыпина пригласила Арсеньеву в свое имение Середниково, находившееся в двадцати верстах от Москвы. Усадьба была на редкость красива. Великолепный дворец, невзирая на бури времен, хранил величественность; от дворца спускались к пруду крутые ступени; над оврагом был перекинут белокаменный псевдоготический мост, через который тропка вела к старинной церкви Алексея Митрополита. Здесь соединилось все: романтическая природа и рукотворная архитектура, поэтические предания и историческая память.

Мише с Акимом отвели одно из верхних помещений гостевого флигеля и разрешили пользоваться середниковской библиотекой, в которой бережно хранились журналы с трудами Дмитрия Алексеевича Столыпина по военному делу.

По соседству с Середниковом располагалось имение Верещагиных – Елизавета Аркадьевна Верещагина была родной сестрой Екатерины Столыпиной. Дочь Верещагиной, Саша, как пишет Аким Шан-Гирей, «принимала в Мишеле большое участие, она отлично умела пользоваться саркастическим направлением ума своего и иронией, чтоб овладеть этой беспокойною натурой и направлять ее, шутя и смеясь, к прекрасному и благородному». Саша Верещагина была старше Лермонтова на четыре года, и он относился к ней с шутливым почтением.

Кроме Верещагиных, приезжали Лопухины – близкие родственники Верещагиных и Столыпиной, навещали соседи, собралось веселое молодежное общество. Верховая езда, бильярд, прогулки, танцы под музыку крепостных музыкантов… Много дурачились, стерегли по потемкам священника и пугали его, когда, возвращаясь из церкви, шел через мост, которому дали название Чертов.

Не отставал от больших и семилетний Аркаша Столыпин; он вместе с Лермонтовым караулил священника в прачечной (мыльне). Стояли у приоткрытой двери и, заслышав его шаги, выли дикими голосами.

На темной синеве небес
Луна меж тучами ныряет.
Спокоен я. Душа пылает
Отвагой: ни мертвец, ни бес,
Ничто меня не испугает.

К этому своему стихотворению Лермонтов приписал: «Середниково. В мыльне. Ночью, когда мы ходили попа пугать». Подарил ли он стихи отцу Михаилу, неизвестно. Может быть, подарил, так как отец Михаил представлен героем.

Батюшка не обижался на молодежь – что с них взять, если в головах сквозной ветер; в хозяйском доме он был дорогим гостем, а в церковь к нему ходила вся эта неуправляемая орда, становясь там задумчивой и серьезной. Миша узнал, что отец Михаил участвовал в Бородинском сражении и за свои воинские деяния получил медаль. Расспрашивал его о Бородине, священник рассказывал все, что помнил. Кроме него, 37 середниковских крестьян были в рядах народного ополчения, участвуя в разгроме Наполеона. Об этом Мише сказал домашний учитель Аркаши Столыпина семинарист Орлов. Вместе с Орловым они ходили в деревню записывать воспоминания бывших солдат и слушать народные песни.

Крестьяне в Середникове жили в большем достатке, чем крестьяне в Тарханах и Кропотове. Здесь был развит столярный промысел: искусно изготовленная мебель ценилась в Москве так же дорого, как немецкая, торговые обороты составляли сотни тысяч рублей. Другим доходом крестьян была охота. Уроженец Середникова, известный в свое время литератор И. Г. Прыжов, писал: «В селе много охотников. Зимой они бьют волков, лисиц, зайцев, летом ходят за вальдшнепами и другой дичью. Стреляют отлично. “Стреляй в яйцо”, говорит один другому, и кидает вперед яйцо, и вот другой выстрелил, и яйцо разлетелось. Речка весной полна рыбой. Несмотря на холодную воду и что на реке лед, здоровый народ идет в воду босиком и заводит невод, а выйдет из воды – только жарко, и водки даже не выпьет».

В Середникове не было пьянства. В праздники, вместо кабацкой водки, пили чай с ромом, красное вино, в том числе и дорогое, привозимое из Москвы: херес и лиссабонское.

«Скажу несколько слов о нравственном состоянии жителей. На стенах в разных домах я нашел лубочные картины духовного содержания, потом портрет Рашели, карты Европейской Турции и Крыма; гравюры: Эсмеральду с козою, купающихся женщин и тому подобные соблазнительные вещи. Многие крестьяне служили прежде и служат теперь натурщиками в школе живописи и ваяния (Московское Училище живописи, ваяния и зодчества. – Н.Б.), а потому в деревне известны и школа и ее выставки; во многих домах хранятся масляные портреты натурщиков и разные лепные фигуры. Люди богатые знакомы с театром. Меньшинство грамотно, но, несмотря на то, чувствует, что им одной грамоты мало, что им чего-то недостает; остальные неграмотны и горюют об этом» (И. Г. Прыжов).