Лес

— Да, я остаюсь. И моё право как действующего члена Совета — напомнить всем о моём предложении, внесённом на предыдущем заседании, снять со Старика звание и полномочия велка. Запишите это, Райга, и объявите ещё одно — надеюсь, последнее на сегодня — голосование.

— Позвольте узнать — за что? — полюбопытствовал Старик, будучи в тихой ярости из-за того, что его вновь назвали этим точным, но немного пренебрежительным прозвищем.

— За сочувствие преступнику и необоснованную личную неприязнь к отдельным жителям нашей деревни! — воздев кверху указательный палец, провозгласил велк Зор.

На это Старик не нашёл, что ответить, — так что просто застыл изваянием, меча полными бешенства глазами громы и молнии.

— Итак, голосуем. Кто за? — сказал велк Зор и первым поднял руку.

За ним это постепенно сделали все остальные. Мнение самого Старика, конечно же, не учитывалось. Он со своими вредоносными заявлениями у всех уже вот где сидел…

— Никто не против и не воздержался? — Райга увлечённо заскрипел палочкой по брешти. — Значит, это предложение принято единогласно. Отныне Старик больше не является членом Совета — и должен покинуть помещение.

— Помочь? — поинтересовался велк Зор, видя, что Старик не торопится подняться с места.

— Не надо, — процедил тот сквозь редкие зубы, встал и, презрительно вскинув голову, удалился.

Велки остались вшестером.

— Я тут заметил, — вдруг заговорил Ыйим, — что наш Совет с годами понемногу тает. Калеб умер, Птурса убил мут, Нурс ушёл в лес, теперь вот Старик отвалился… Сколько нас в итоге останется?..

— Новые придут, — ответил велк Зор. — Мы их и растим, чтобы в случае чего они могли занять наше место…

— Итак, все спорные вопросы разрешены? — сказал Чмур. Ответом ему было утвердительное молчание. — Так давайте поговорим о наших обычных делах. Близится уборка урожая, а погоду до конца лета мы ещё не знаем. Велк Зор, вы можете поговорить об этом с Плющом, а? А то мне очень надо…

* * *

— …Ну можно к нему зайти, а? Я ненадолго — и только поговорить, — говорил Лас двум сталкерам, караулившим вход в баню, где сидел Стан.

— Пускать никого не велено, — ответил один из них. — А что, если он и тебя?..

— Да не волнуйтесь: у меня оружие с собой; к тому же, если он и попытается что-либо сделать, я это пресеку в самом начале!

— Ну ладно уж, Первосталк с тобой, проходи, — сказал второй «охранник» и, почесав рыжую бороду, открыл двери «камеры временного заключения», впуская туда Ласа.

В бане было темно и прохладно, так как там не имелось окон и летняя жара, хорошо ощутимая в деревне, туда не проникала. Лас даже чуть позавидовал Стану: самому бы в теньке посидеть…

Но по самому приговорённому что-то не было видно, что ему нравятся — или хотя бы имеют для него значение условия содержания. Стан живым связанным камнем сидел на дощатом полу и тупо пялился в полумрак. Появления Ласа он сначала вообще не заметил, и лишь когда тот нерешительно кашлянул, обратил на него внимание.

— А, это ты… — пробормотал «подсталкр-гора»; подсталкром он уже как бы и не был, а вот «горой» остался. — Поизмываться пришёл?..

— Нет, Стан, — произнёс Лас, усаживаясь рядом с ним на пол. — Только поговорить. Задать несколько волнующих меня вопросов, — потому что другого случая может и не представиться.

— Ну, валяй, говори, задавай свои вопросы, — сказал Стан почти что без интонации, и Лас понял, как же тот устал от сего с ним происходящего.

— Тогда, весной, в нашем первом походе, ты случайно промахнулся, бросив мачет?

— Да, случайно, — ответил Стан, чуть оживившись: в нём всколыхнулись недавние и потому ещё не успевшие потерять свою яркость воспоминания. — Да, случайно! — вдруг сорвался он на крик. — Я в мута целился, а не в тебя! И вообще я начал ненавидеть тебя позже, когда ты увёл у меня из-под носа Ксюню! А потом нам сказали о готовящемся сталкатлоне, и я захотел на нём победить, а ты мне мог помешать! Я хотел стать сталкером, чтобы доказать девчонкам, что я круче тебя и всех остальных, чтобы они полюбили меня за это!..

В помещение заглянул один из «охранников», видимо, встревоженный донёсшимся шумом. Лас махнул ему: мол, не мешайте, всё в порядке, — и дверь закрылась, вновь оставив юношей вдвоём.

Тело Стана теперь, после этого признания, как-то странно колыхалось; убийца сидел, закрыв ладонями лицо, и весь ритмично от чего-то сотрясался. По характеру его дыхания — прерывистому, неглубокому, неровному — Лас понял, что «подсталкр-гора» плачет, стал ждать, пока пройдёт эта внезапная вспышка эмоций, которые Стан за последние по меньшей мере десять лет на его глазах не проявлял ни разу.

Когда сдерживаемые рыдания поутихли и Стан отнял руки от лица, он уже снова был самим собой — такими, как раньше. Лас похлопал его по плечу:

— Скажи, именно из-за этого ты бросил мачеты в меня и Квильда, — потому что хотел отомстить за уведённых сталочек и обеспечить себе победу в сталкатлоне? Но ты не мог не знать, что у велков тоже есть головы на плечах и они на раз вычислят, что это ты всё подстроил!