Les Arcanes. Ole Lukoie (СИ)

Минута. Исина все еще не было на горизонте. Шар медленно плыл в воздушном пространстве, делая небольшой круг. Его свет немного дрожал, облизывая крыши домов, мягкую траву, путался в ветвях деревьев.

Две минуты. Оле не так представлял себе эту ночь. Он думал, они поговорят. Хотя, о чем им говорить? Наверно, не о чем. Наверно, у них не такие отношения. Им просто не о чем друг другу рассказать. Все, что Исин захочет сказать, Оле-Лукойе уже знает, а сам он ничего рассказать не может. Больше не может. На самом деле, он просто надеялся, что Исин обрадуется возможности снова полетать. Ему ведь так понравилось, он ведь хотел еще раз. Может быть, он хотел вовсе не этого? На самом деле, Чондэ знал, чего хотел Чжан Исин, но не мог этого дать, поэтому предпочитал не замечать, надеясь, что так им будет лучше. Но он делал это только для себя. Глупо было прикрываться высокими порывами, ведь все, что Чондэ делал, он делал только для себя. Не стоит заблуждаться. Ким Чондэ не хороший человек, и никогда таковым не был.

Четыре минуты. В этом с самого начала не было никакого смысла. Он зря это затеял. С каждым разом он тонул все глубже, делал только хуже, но не мог остановиться. Сначала ему было просто интересно, а потом стало страшно. Он всего лишь хотел найти ответы на свои вопросы, а вместо этого привязался к мальчишке. И если честно, он все еще не до конца понимает происходящее, но где-то на глубине сознания, на самом деле, уже давно есть ответ, просто даже в таком нереальном мире он кажется слишком нереальным, чтобы быть правдой.

Пять минут.

Оле-Лукойе резко выпрямился и решительно подошел к самому краю крыши. Он знал, что и этого ему не следует делать. Вся эта ночь, как и предыдущие, были ошибкой. Он должен просто уйти. Не прощаясь. По-английски. Как делал это всегда. Сберечь чувства Исина, не дать ему разочароваться в себе. Избежать слезных прощаний. Так будет лучше. Если он сделает это, ему будет трудно отпустить Исина. Если не сделает, будет корить себя до самого конца. Благо конец уже близок. И все равно, он не может просто уйти. Не в этот раз.

— Ладно, терять мне все равно нечего…

Два черных крыла, появившихся за спиной, расправились, разгоняя свет, и чей-то отчаянный крик, звучавший словно эхо, потонул в их шорохе. Оле оглянулся, но поблизости никого не было. Страх мурашками пробежался по позвоночнику. Даже в этом странном мире слышать голоса плохая примета.

— Просто нечего нам больше терять, — начал напевать себе под нос Чондэ, желая себя подбодрить, — все нам вспомнится, — он чуть подпрыгнул, чтобы дать крыльям возможность для толчка, — на страшном суде…

Сильный взмах. Воздух упруго ударил в оперение, поднимая тело к самому небу. Оле стремительно взмыл вверх, поднимаясь на опасную высоту. Ему давалось это так легко, словно бы он был рожден с крыльями. Ветер бил в лицо, кусая щеки и нервно искусанные губы. Чондэ щурился и неосознанно выпрямлялся по струнке. Он знал как надо, это было не сложно.

Наверху он завис, складывая крылья. Это длилось всего несколько мгновений, прежде чем он начал падать, но этого было достаточно, чтобы он мог окинуть взглядом округу, а потом нырнуть вниз, выходя на угол, чтобы расправить крылья и войти в поток. Ему нужно было долететь туда, где свет обрывался. Он собирался сделать несколько кругов вокруг деревни, но он не был уверен, что сможет отыскать Исина. Тот мог быть где угодно. У него были крылья, он перемещался стремительно. Неизвестно, как далеко он мог улететь. Но было то, что пугало Чондэ гораздо больше. Эта реальность была слишком шаткой и тонкой материей, кроме дверей, в ней было множество трещин, в одну из которых мог угодить Исин. Если это случилось, шансы отыскать его стремились к нулю. Это развитие событий было одно из худших, Оле-Лукойе не был готов об этом думать.

— Видно, прожитое — прожито зря, — вдруг снова начал напевать Чондэ, снова зависая в воздухе, чтобы оглядеться, — но не в этом, понимаешь ли, соль… Черт. Теперь эта песня в голове застряла.

Оле-Лукойе попытался подумать о чем-то другом, но песня навязчиво крутилась в голове. И лучше бы думать о ней, чем о том, что могло бы случиться, но она, совершенно некстати, была слишком к месту.

Чондэ быстро достиг края. Свет, словно купол накрывающий деревню, резко обрывался. За ним была лишь стена непроглядного мрака. Непривыкшие глаза с трудом могли различить в нем хоть что-то. Оле упорно летел дальше. Он улетел далеко, чтобы свет не мешал ориентироваться ему в темноте и стал кружить в воздухе, дожидаясь, когда глаза привыкнут. Как только он смог различать объекты, он развернулся и полетел вдоль купола.

Когда концентрация немного ослабела, навязчивая песня снова стала пробиваться в сознание, но теперь Оле мурлыкал ее мотив себе под нос. Из-за этого поиски Исина превращались в ночную прогулку. Оле-Лукойе стал менее внимателен и все чаще забывался. И если бы не случайность, он бы не заметил Исина.