Les Arcanes. Ole Lukoie (СИ)

— Смотри внимательно, малыш Син, чтобы у тебя не возникло сомнений, что я говорю правду, — прошептал Чондэ, — я намереваюсь вернуться к тебе несмотря ни на что.

В черных как ночь глазах Оле-Лукойе была целая вселенная, мириады звезд сияли на их глубине, это было потрясающе красиво и невыносимо одновременно. Они сливались с непроглядной темнотой и сияли в ней.

— Лучше бы тебе не врать, — прерывисто выдохнул Исин, прикрывая глаза, — потому что я буду тебя ждать.

— И я вернусь, потому что ты меня ждешь…

Оле не знал, было ли это ложью, потому что он сам начинал в это верить. И он чувствовал, что если у него будет хоть один, пусть и маленький, шанс вернуться, он это сделает. Несмотря ни на что, он преодолеет все, только чтобы вернуться. Потому что это его малыш Син, и он будет ждать.

Чондэ потерялся в этой ночи. В моменте. Мир расплывался, теряя границы, и нельзя было сказать где заканчивается реальность и начинаются их мысли, наполненные мечтами о счастливом конце, об их будущем, которого просто не могло существовать.

И чтобы окончательно не потерять связь с реальностью, а может именно потому, что он ее уже потерял, Чондэ нежно, очень осторожно, поцеловал чужие губы, соленые от слез. И настолько же, насколько это было неправильно и неприемлемо для него, настолько же это было правильно и необходимо. В этом поцелуе было столько смысла и боли. Он был возможно последним. Он им и был, скорее всего. И от понимания этого, он становился жадным. Потому что другого шанса может не быть, они понимали это оба. Это было очень сладко, словно они ждали этого много сотен лет, и невероятно горько, потому что между этим и следующим поцелуем была бесконечность.

— Уходи, — проговорил Исин, с усилием обрывая поцелуй, — тебе нужно идти.

— Давай вернемся домой, есть еще время…

— Нет, уходи сейчас, — твердо заявил молодой человек, а пальцы вопреки словам до боли вцеплялись в чужой пиджак. — Сейчас, Чондэ, пожалуйста, уходи сейчас. Если ты останешься еще хоть на минуту, я не уверен, что дам тебе уйти.

Оле-Лукойе сглотнул ком, вставший поперек горла. Он был рад, что Исин так и не открыл глаза, потому что он не мог видеть подступающие слезы, которые Чондэ так отчаянно пытался сдержать.

— Все это исчезнет, когда ты доберешься до дома.

— Хорошо.

— Спокойной ночи, Чжан Исин, — Оле невесомо поцеловал молодого человека в лоб. — Досчитай до тринадцати и возвращайся домой.

Молодой человек почувствовал на своих щеках холод, когда горячие руки отпустили его лицо. Когда он не мог видеть Чондэ, не слышал его голоса, казалось, что его рядом нет, и от этого становилось страшно и пусто. Хотелось тут же открыть глаза, чтобы убедиться, что Оле все еще рядом, но этого делать было нельзя.

— Один, — быстро произнес Исин, словно хотел поскорее закончить это прощание. Ему показалось, что если он быстро досчитает до конца, то момент расставания не успеет стать таким болезненным, и желание протянуть руку и схватить Чондэ, чтобы он никуда не ушел, не успеет стать навязчивым и неконтролируемым.

— Знаешь, я думаю, что крылья тебе очень идут, как, впрочем, и все остальное. Если бы я умел рисовать, я бы написал множество картин о тебе, чтобы это было не только в моей голове, но и другие видели насколько ты великолепен. Если бы я только умел рисовать…

Сильный порыв ветра от взмаха крыльев ударил прямо в лицо, обозначая тем самым, что Чондэ все еще был здесь, но медлил уходить. Ветка качнулась и листья зашелестели. Обратный отсчет начался, и время, которое они еще могли провести вместе сменилось временем, которое было у Оле, чтобы уйти.

— Два. Я рад, что встретил тебя. Сейчас я даже не могу себе представить мир, в котором бы не было тебя и нашей встречи.

Он не знал, по-прежнему ли Оле здесь, и может ли его слышать, хотя очень на это надеялся. Он не видел улыбку, самую яркую и счастливую, которая озарила лицо Чондэ. Было сложно уходить, зная, что время еще есть. Стоило больших усилий не остаться, зная, что дороги назад не будет. И Оле-Лукойе улыбался. Даже зная, что Исин не видит его улыбки, он все равно улыбался, потому что он не хотел заканчивать все слезами, и ему начинало казаться, что он счастлив. Он и был счастлив. Не от расставания, а от того, что у него все еще были воспоминания о времени, проведенном с Исином. Только это и было сейчас важно. Вовсе не то, что все однажды заканчивается, а то, что это с тобой случилось.

— Три. Ты самый невообразимый из всех людей, которых я только встречал. Я никогда не мог предположить, что кто-то вроде тебя может существовать в этом мире, и, если бы я не встретил тебя, никогда бы в это не поверил.

Взмахи крыльев становились все тише и постепенно стали теряться в журчании реки. Исин продолжал напрягать слух, но все, что он слышал, это звенящую тишину ночи, затерянную между других звуков.

— Четыре. Было бы большим упущением не знать тебя. Встреча с тобой определенно изменила меня, и эти изменения я ощущаю слишком явственно. Мне кажется, что с тобой я стал другим человеком.