Les Arcanes. Ole Lukoie (СИ)

Яркий пушистый шар света над крышей начал опускаться, мерцая, словно лампочка, готовая перегореть. Его свет начинал тускнеть, и когда он долетел до Исина, то уже почти потух. Чжан долго вглядывался в этот пушистый комок света, и слабая улыбка коснулась его губ, давая о себе знать неприятным ощущением высохших слез стягивающих кожу. Этот шар выглядел мило. От взгляда на него почему-то становилось тепло, словно он был частью, воплощением солнечного света, который просачивался внутрь Исина, облизывая его открытые раны, и дарил такое необходимое сейчас успокоение. Хотелось дольше ощущать это чувство. Оно будто заставляло замереть в мгновении между прошлым и будущим, где не было ничего. Ни боли, ни страха, ни грусти. Было лишь бесконечное спокойствие. Исин не мог отвести взгляд, не мог даже пошевелиться. Он желал остаться так навечно, до тех пор, пока не станет легче, или не наступит момент, когда необходимости в этой панацее больше не будет. Если бы это было возможно, Исин бы хотел оставить себе этот шар. Как лекарство и как последнее напоминание о Чондэ и обо всех этих приключениях. Как Луизу, как леденцы и старую книжку. Все это он хотел сохранить, чтобы не забывать о том, насколько невообразимые вещи с ним творились. Чтобы не забывать о Чондэ и о том, что он его ждет.

Исин поджал губы, чувствуя, что сейчас снова заплачет. Но это уже были не слезы боли или отчаянья, а слезы послевкусия, которое остается, когда заканчивается что-то потрясающее. Длительное путешествие, хороший фильм или книга, песня, последние ноты которой все еще звучат в голове. Вот так это было. И это было не больно и не приятно, не радостно и не грустно. Это было сладко и горько. Это было… жизненно.

— Ну, вот и все, — тихо произнес Исин, слабо улыбаясь, — пора гасить свет и спать. Возвращайся домой.

И он осторожно ткнул пушистый, слабо светящийся комочек, пальцем. В эту же секунду шар тихо пискнул и, словно атомная бомба, взорвался ярким светом, превращая мир вокруг в белый лист, на котором еще ничего не было нарисовано. Свет был настолько ярким, что от него невозможно было спрятаться. Он был везде. В каждом сантиметре пространства. Он и был пространством. Заполнял собой весь мир, стирая на своем пути все сущее.

Когда спустя несколько минут яркий свет погас, возвращая обратно непроглядную ночь, Чжан Исина нигде не было. Погасший пушистый шар снова тихо пискнул и, помедлив несколько секунд, с хлопком исчез из этой реальности.

========== Ночь седьмая. Часть 2 ==========

Комментарий к Ночь седьмая. Часть 2

Музычка:

Мельница – Сонный Рыцарь

Nicole Scherzinger – Run

Mazzy Star – Into Dust

Scala And Kolacny Brothers – Nothing Else Matters

Amy Van Roekel – ‘O Death’

Eternal Tears of Sorrow – The River Flows Frozen (acoustic ver)

Огромная зеленая необитаемая пустыня раскрыла свои бескрайние объятья, накрытые черным шелком неба. Слабо завывал ветер, закручивая пушистые снежинки, лениво падающие с неба. Здесь было одиноко. Сколько Чондэ помнит это место, всегда было именно так. Одинокая, светлая ночь, похожая на летнюю, расстилалась через бескрайнее поле, а вокруг не было ничего. Только горизонт, которым заканчивалась эта пустыня. Пройти ее было словно испытание. Только те, кто знал, куда идти, знали и то, что она когда-нибудь закончится, однако никто не знал, когда именно. Всегда было по-разному. Здесь время шло совершенно иначе. Чем больше ты торопился, тем длиннее был твой путь, и место начинало больше походить на пустыню, постепенно иссыхая, словно бы проходили десятки и сотни лет. Чем меньше ты хотел куда-то попасть, тем короче была дорога. Она пролетала незаметно, быстрее, чем это удавалось осознать.

Чондэ не торопился никогда, сегодня он в особенности хотел, чтобы дорога заняла как можно больше времени, чтобы он мог подготовить себя, собраться с силами. Было тяжело. Сердце быстро колотилось, и в звенящей тишине Чондэ, кажется, слышал, как оно бьется о тяжелые железные доспехи. Легче не становилось. С каждым мигом проведенным в пути, страх нарастал. Хотелось, чтобы все закончилось как можно скорее, но конь, несущий на себе Чондэ, шел медленно, прихрамывая на три ноги, и даже самый короткий путь становился длинным.

Впереди замаячила полоска деревьев. Чондэ неминуемо приближался к месту назначения, и даже если казалось, что бояться еще больше он не мог, новая волна страха окатила его холодной водой, заставляя ежиться от холода. Пальцы замерзли, и казалось, что руки в железных перчатках уже не смогут разжаться и отпустить поводья.