Les Arcanes. Ole Lukoie (СИ)

Конь вступил в аллею, обозначая тем самым преодоление последнего рубежа. Здесь всегда была осень. Прекрасное при дневном свете, это место выглядело зловещим в сумерках. Снежинки, словно звезды, осыпали кроны деревьев, которые сверкали золотом и темнели кроваво-красными пятнами. Листья здесь никогда не опадали. И бесконечная золотая осень, подернутая дымкой тумана, обрывалась огромными дубовыми дверями, перед которыми конь неуверенно остановился. Куда вели эти двери, для чего они предназначались, простому путнику было неизвестно. Не было ни зданий, ни стен, ни оград, одни лишь двери.

Чондэ натягивал поводья, останавливая своего коня, чтобы тот не смел двинуться дальше. В эти двери он хотел войти только тогда, когда будет к этому готов. Сейчас он не был. Войти туда значило не вернуться. И это было страшно. Идти вперед, зная, что тебя ожидает. Лучше бы не знал, потому что подготовиться к этому было невозможно.

Вот сейчас было по-настоящему страшно. Паника охватывала Чондэ. Ему хотелось развернуться и бежать. Бросить своего коня, снять с себя доспехи и бежать. Единственное, что его останавливало, так это то, что он не мог сбежать. Он в любом случае окажется там, за этими дверями, и лучше бы ему сделать это по собственной воле.

Ким Чондэ сделал глубокий вдох, прикрывая глаза, и чуть отпустив поводья, ударил коня по бокам пятками своих железных сапог.

Огромные двери очень медленно, с характерным звуком, похожим на глухой щелчок спускового крючка, открылись. Они вели в большой зал, где стены уходили вверх, к самому небу, а огромный купол, которым они заканчивались, был будто бы из стекла, сквозь которое сияло сотнями и тысячами звезд небо. Среди них плавала полная луна и стыдливо заглядывала в зал, освещая его холодным светом. Чондэ редко бывал здесь днем, он вообще, как правило, не пользовался главным входом, но, когда впервые он оказался здесь при свете восходящего солнца, место показалось ему действительно невероятным. Расписанные каменные стены, кажущиеся холодными, почти черными при свете луны, наливались цветом и оживали. Зал превращался в цветущий сад, живущий как бы отдельно, где-то за стеклом этой реальности. Слышались трели птиц, ветер шумел в листьях, сквозь мягкую траву пробивались восхитительные цветы, чуть вдали шумел ручей, сверкающий в свете солнца. Сменялись времена года, но сад всегда был полон жизни. Даже зимой, когда снег накрывал его, превращая в белоснежную пустыню, он не терял своего великолепия. Особенно красиво здесь было весной, когда начинала цвести сакура. Каждый сильный порыв ветра наполнял зал ее лепестками, словно зимняя буря бушевала здесь. Чондэ хотел бы увидеть это еще хоть разочек. Как жаль, что он этого не может.

По периметру круглого зала было множество темнеющих арок, внутри которых была лишь черная пустота. Они могли привести куда угодно, в зависимости от того, куда нужно было попасть. И даже несмотря на огромное количество возможных мест, куда могла перенести арка, у каждой было строго определенное назначение. Для Оле-Лукойе была предназначена третья арка слева от входа. Она вела к его кабинету. На самом деле не только к его, но и к множеству других. Это было как коридор с множеством дверей, только перемещение по нему проходили мгновенно, если наверняка знал, куда хочешь попасть. Если же нет, приходилось блуждать в воздушном пространстве, по которому были разбросаны разные двери. Занятие было не из приятных, потому что гравитация там не работала, и дорога между дверями тоже отсутствовала. Они просто хаотично висели в пространстве, а тебе приходилось словно по воде плыть к ним. Это выглядело всегда очень комично и немного унизительно, а в этот коридор работники попадали часто. Бывает ведь всякое, задумался о чем-то своем, отвлекся, не очень четко представил место и вот ты уже висишь в этом коридоре и ругаешься всеми нехорошими словами, которые только можешь вспомнить. Так что работники быстро перестали использовать этот промежуточный переход между внешним миром и их кабинетом, перемещаясь сразу к себе. Это экономило время и было куда удобнее, чем петлять по этим лабиринтам. Зал же использовался исключительно для перехода от одного подразделения к другому, если в этом была необходимость. Чаще всего это случалось в том случае, если вызывали к начальству или же начальство, наоборот, вдруг решало посетить своих работников.