Les Arcanes. Ole Lukoie (СИ)

Однако была здесь одна арка, которая всегда перемещала в одно единственное место — Зал Суда. В нее входили только те, кто получал специальное приглашение, потому что никто в здравом уме не рискнет зайти туда. Среди работников не было ни одного, кому бы ни разу не доводилось побывать там, и воспоминания об этом месте были настолько для них пугающими, что они старались держаться от арки как можно дальше, будто она могла засосать их в себя, окажись они неоправданно близко. И даже тем, кому еще не довелось побывать там, она внушала ужас. Потому что они чувствовали угрозу, исходящую от этого места. Там обитали все их страхи. Там хранилось все самое ужасное, с чем они только могли столкнуться. И даже не зная об этом, это место внушало в каждое живое существо панику и ужас, почти животный, первобытный, который поглощал сознание и сводил с ума, ведь именно там, им предстояло столкнуться с самим собой, увидеть себя в ретроспективе. Таким, каким человек является на самом деле, а не таким, каким он видит или хочет себя видеть. И это было поистине ужасающе.

Сегодня Ким Чондэ предстояло именно это.

Он нервно сглотнул и направил своего коня прямо к арке. Конь нервно фыркнул и, замявшись на мгновение, нехотя двинулся вперед. У самой арки он остановился, боязливо топчась на месте, и медленно стал отступать назад. Дальше идти он отказывался.

Чондэ дал шенкеля, но и это не помогло. Вместо того, чтобы пойти вперед, конь начал отступать назад, а потом и вовсе развернулся, мотая мордой, чтобы ослабить натянутый Чондэ повод.

— Спешивайся, — произнес глубокий голос рядом. — Ни одно животное не зайдет туда.

Чондэ повернулся на голос. Сквозь забрало ему с трудом удавалось разглядеть тень, стоящую посреди зала, но в этом не было необходимости. Голос Смерти Чондэ узнает из тысячи. Конь испуганно заржал и стал отступать.

— Тише, Плуто, тише, — проговорил Чондэ, стараясь успокоить своего коня, а голос его звучал так неестественно, словно бы и не он говорил это. — Все хорошо.

Конечно, ничего не было хорошо. Животное ощущало это острее прочих, однако прислушалось к словам хозяина и замерло. Закованный в тяжелые доспехи, Чондэ с трудом приподнялся, перекинул ногу через седло и по привычке спрыгнул на пол, болезненно морщась от того, что в этих железных сапогах отбил себе пятки.

— Ты почти опоздал, — Смерть медленно подошла к Чондэ.

— А ты побоялся, что я могу заблудиться и вышел меня встречать? — хмыкнул молодой человек. — Это очень мило с твоей стороны.

— И с твоей было тоже очень мило послушать мои наставления, переодеться и приехать почти вовремя…

— Я бы приехал еще раньше, но Плуто немного медлителен, — молодой человек нежно коснулся коня, осторожно поглаживая его рукой в железной перчатке.

— Давно было пора его сменить, — спокойно сказала Смерть, — это не презентабельно ездить на хромом и немощном коне.

— Замолчи, — раздраженно прошипел Чондэ, — вы сами выдали его мне. И он уже был таким. И пусть он не самый лучший среди ездовых коней, он стал мне отличным спутником и другом. Многому меня научил…

Молодой человек горько усмехнулся и сентиментально обнял коня за шею, мысленно с ним прощаясь, потому что сделать это вслух у него не хватало храбрости.

— Расседлай его и отпусти, — спокойно произнесла Смерть. — Нечего ему тебя ждать, ты все равно не вернешься, а держать его здесь нам незачем.

— Тогда не мог бы ты, — Чондэ развернулся к Смерти, вытягивая вперед руки в железных перчатках, — немного помочь?

Просить дважды не пришлось. Тихий щелчок и перчатки исчезли, оставляя ноющие руки молодого человека свободными. Он несколько раз сжал и разжал пальцы, потому что казалось, что они совсем не поддавались контролю. Руки покалывало, а пальцы вовсе не чувствовались.

Чондэ подошел к своему коню и принялся расстегивать подпруги. В тяжелых железных доспехах было тяжело управляться с седлом. Поднять руки достаточно высоко, чтобы снять его, было почти невозможно. Только когда это удалось сделать, Чондэ вдруг задался вопросом, зачем он делает все это вручную. В этом не было необходимости, и казалось, что таким образом молодой человек только тянул время, но на самом деле в этот последний раз он просто хотел сделать все правильно.

Убрав в сторону седло, которое тут же исчезло, стараниями Смерти, разумеется, Чондэ принялся за подбородные ремни и переносье, после чего позволил себе встать прямо перед конем, чтобы снять оголовье. Он знал, что бояться Плуто ему не стоит, но конь вдруг занервничал. Он фыркнул и стал отбивать копытами по каменному полу, переступая с ноги на ногу.

— Тише, Плутон, — Чондэ не называл так своего коня с тех пор, как дал ему это имя, — это всего лишь я.

Конь снова фыркнул, словно подвергая сомнению слова молодого человека. Тогда Чондэ снял с себя шлем, мотая головой, чтобы привести всклокоченные волосы в более или менее потребное состояние, и посмотрел на коня.

— Говорю же, что это я, — Чондэ мягко улыбнулся, — неужели ты тоже мне не доверяешь?