Les Arcanes. Ole Lukoie (СИ)

В пришедший лифт он шагнул первым и долго оглядывался, пытаясь найти хоть какой-то изъян в увиденном. Потрепанные декорации, за которыми бы скрывались обшарпанные стены, засранный лифт. Нет, ничего, это милое место. Оно такое, каким выглядит. И убедившись в этом, Чондэ переключил все свое внимание на собственное отражение в зеркале на стенке лифта. Зачем оно было здесь нужно, он не имел ни малейшего понятия, но, как и любой человек, не мог не взглянуть в отражающую поверхность на себя. И увиденное ему не очень понравилось. В ярком свете лифта, он выглядел куда хуже, чем в полумраке. Сразу становился виден неестественный цвет лица, неаккуратность в одежде и, разумеется, худоба. Чондэ смотрел на свое лицо, которое изменилось впервые за долгие годы. Черты лица стали более острыми и угловатыми, щеки впали. Вот они, прелести человеческой жизни. Стоит свернуть не туда и пожалуйста, все это отражается на лице.

Двери лифта со звоном открылись. Чондэ вслед за Луханом вышел в узкий коридор, заканчивающийся дверью квартиры. Еще по две были по разные стороны от нее. Лухан уверенно направился в сторону лестницы. Чондэ, постояв немного в задумчивости, пошел следом.

Подниматься пришлось всего на пролет. Дверь на крышу была не заперта. Отрада для самоубийц. Стоило Лухану открыть дверь, как в лицо тут же ударил поток сильного осеннего ветра. Чондэ подтолкнул парня вперед.

Крыша была пустой. Абсолютно. Обычная площадка с ограждениями по периметру, ничего примечательного, кроме, пожалуй, вида, который открывался отсюда. Чондэ думал, что это у них из квартиры отличный вид открывается, а вот и нет. Здесь в полной мере можно было оценить всю красоту ночного города, с его высокими зданиями, мерцающими горящими окнами, и яркими пятнами вывесок и подсвеченных рекламных баннеров.

— Здорово у тебя здесь, — проговорил Чондэ, оглядываясь, — романтично. Просто кощунство ходить сюда одному.

— Наверно, — пожал плечами Лухан.

Он уверенно двинулся к противоположному краю крыши, где, бросив пакет, с кряхтением уселся, упираясь спиной в ограждение. Чондэ последовал его примеру.

Какое-то время они просидели в молчании. Чондэ развернулся боком, сквозь решетки заграждения разглядывая город. Красиво. И очень успокаивает. Ему почему-то всегда больше нравилось смотреть на людей сверху, чем быть внизу, вместе с ними. Так он не ощущал себя их частью, чувствовал себя выше, чувствовал свое превосходство.

— Давай выпьем, а то мне становится грустно, — выдохнул он и потянулся к пакету, где была бутылка.

Привычным движением, он открутил крышку и, не утруждая себя этикетом и приличием, сделал несколько больших глотков из горла, поморщился, утыкаясь в рукав и протянул бутылку Лухану. Тот помедлил, но взял, делая осторожный глоток.

— Чего ты как сиротка-то? Пей нормально и не стесняйся, кушай. Иначе зачем мы все это накупили.

Лухан смущенно поглядел на пакет рядом с собой, потом на пакет, что был у Чондэ и поджал губы.

— Чего хочешь? — Чондэ прошелся руками по карманам, в поисках открытой пачки.

— Кексиков…

— Хочешь кексики, будут тебе кексики, — молодой человек чуть откинул голову назад, заглядывая в свой пакет, после чего сунул туда руку и, достав упаковку с кексами, бросил ее Лухану. — Кушайте на здоровье.

— Спасибо.

— Ох, что ж ты весь такой побитый-то? — Чондэ вытащил из кармана пачку, а из нее зубами сигарету. — Как будто я тебе голову откушу, если ты чего-нибудь здесь тронешь. Все твое — наслаждайся. Надо быть чуточку наглее.

Он прервался лишь для того, чтобы прикурить. Чиркнуло колесико, тихо потрескивая зажглась сигарета. Чондэ перехватил ее пальцами, и отвел руку назад, опираясь на нее. В воздух взмыл столб дыма, смешиваясь с ночными облаками.

— Надо говорить четко. Я хочу это. Дай. В этом мире тебе ничего не перепадет, если будешь продолжать корчить грустные мордашки и стесняться о чем-то лишний раз попросить. Увереннее, Лухан.

— Я… ну, знаешь… мне неловко…

— Неловко? Почему?

Лухан открыл упаковку, но, не взяв ни одного кекса, замер, устало выдыхая, и посмотрел вдаль.

— Ты вот все это купил, и я ем. Но я ведь должен что-то в ответ дать или сделать, так?

— Почему ты думаешь, что должен? — тон Чондэ вдруг стал неожиданно серьезным. Он подался вперед, чтобы заглянуть в глаза Лухану.

— Потому что этот мир так работает. Просто так ничего не бывает.

— Ты мне ничего не должен, — его голос стал бархатным, доверительным, — ты никому ничего не должен, Лухан. Это был жест доброй воли. Я сам так захотел. Но если весь твой мир это экономическая система из рыночных отношений и бартерного обмена, то считай, что отплатил мне за это тем, что составил компанию.

— Это не совсем так, просто…

Лухан повернулся к Чондэ, который встретил его взгляд мягкой понимающей улыбкой, и протянул руку, чтобы потрепать по волосам. Как Минсок всегда делал это.

— Наверно, трудно жить с мыслью, что ты постоянно кому-то что-то должен… Это сильно на тебя давит, не так ли, Лухан?