Les Arcanes. Ole Lukoie (СИ)

— Да неужели? — пьяно усмехнулся Ким, из-под пушистых ресниц глядя на парня. — Все любят моего идеального во всех отношениях старшего братика. Его нельзя не любить. Меня вот можно, а его нельзя.

— Я не люблю Минсока! — чуть громче и недовольнее заявил Лухан.

— А кого любишь? Исина? — Чондэ вытянул вперед ноги и легонечко пнул собеседника носком ботинка.

— Никого не люблю, — буркнул Лухан, отворачиваясь. — Но, если бы мне представился выбор, любить Минсока или Исина, я бы выбрал Исина.

— Эй, — Чондэ с силой пнул Лухана, — так мы точно не подружимся!

— Выходит, Минсока мне любить нельзя, Исина тоже, — начал бормотать парень, вскинув голову к небу, — а кого же мне можно любить, чтоб мы подружились?

— Меня, — уверенно заявил Чондэ.

— Тебя? — усмехнулся Лухан, опуская голову. Он немного озадачено посмотрел на Кима, раздумывая над серьезностью и заманчивостью предложения.

— Именно, — молодой человек резко подался вперед, — чем я хуже?

— Я не знаю, — пожал плечами Лухан, — ничем. Просто, разве это так работает?

— Как? — не понял Чондэ.

— Ну, выбираешь любого свободного или открытого для твоей любви человека и просто любишь… Нет ведь, все совсем иначе. Это как-то само. Я просто не могу этим управлять. Не могу дать себе установку кого-то любить. Но если бы мог, я бы с радостью…

— Ты даже не попытался, — Ким печально выдохнул.

Он потянулся к практически пустой бутылке, ухватил за горлышко, порывисто дернул вверх и качнул в воздухе, задумчиво оценивая ситуацию.

— Допивай, — Чондэ протянул бутылку Лухану.

— А ты не будешь?

— Допивай.

Уговаривать не пришлось. Лухан принял бутылку из чужих рук, придирчиво оглядывая.

— Точно не будешь?

Чондэ отрицательно мотнул головой. Лухан в ответ лишь пожал плечами, мол, дело твое, и прижал горлышко бутылки к губам, вливая остатки. Последний глоток всегда был самым отвратительным. На донышке собрался весь осадок, вся горечь, вызывая приступ тошноты и непереносимое послевкусие чистого спирта. Лухан скривился, неосознанно задерживая дыхание, и принялся оглядывать пустые упаковки из-под снеков в поисках чего-нибудь съедобного, чем можно бы было перебить отвратительный привкус во рту, осевший на языке. Чондэ наверняка знал, что так будет, потому и отказался.

— Есть чем, — еле выдавил Лухан, щуря один глаз, — закусить?

Все случилось за секунду. В полутьме городской ночи вкупе с заторможенной реакцией из-за алкоголя, Лухан не успел уловить, как быстрым рывком, Чондэ оказался почти вплотную. И близость ничуть Лухана не смутила. Он лишь скосил взгляд на тонкие губы, которыми Чондэ зажимал чипсы, и запоздав в реакции всего на мгновение, необдуманно потянулся вперед, осторожно смыкая зубы на снеке.

А дальше все как-то само случилось. Чондэ уперся руками о крышу, подаваясь вперед, чтобы коснуться губ Лухана, а тот и не сопротивлялся вовсе. В голове была пустота. Все, что он видел, это кошачьи губы Чондэ, которые были все ближе, и не думал о том, что будет, потому что какая разница что?

Оба были настолько сильно увлечены этим моментом, что даже не заметили, как рядом с ними из ниоткуда возникла чья-то не очень довольная тень. Она источала злость и раздражение, казалось, даже горела адским пламенем. И более всего на нервы действовал тот факт, что замечать ее присутствие никто не собирается.

— Ким Чондэ, — раздался над головами грозный голос, и чужая рука беспардонно вклинилась между двух губ, вцепляясь пальцами в щеки младшего Кима, — какого черта происходит?

— Привет, Минсок, — буднично буркнул Чондэ в ладонь.

— Привет, Минсок? — взревел старший, вцепляясь пальцами в воротник куртки брата. — Привет, Минсок?

Он, с силой дернув рукой, как пса оттащил Чондэ в сторону, на мгновение отрывая его от земли, словно тот был не тяжелее маленького ребенка.

— Вы только посмотрите на него! Сбежал из дома, исчез на две недели, шлялся не пойми где, с кем и на какие деньги, не позвонил ни разу! И все, что ты можешь мне сказать, это «привет, Минсок»?

Старший раздраженно сдвигал брови к переносице, выражая тем крайнюю степень своей злобы. Говорил не громко, почти шепотом, стискивая зубы, чтобы не сорваться на крик или рукоприкладство. И даже несмотря на то, что брат не вырывался, не предпринимал попыток к бегству и довольно послушно сидел на своей пятой точке, Минсок не отпускал его куртку.

— Я очень скучал по тебе, братишка! — расплывшись в радостной улыбке, Чондэ протянул руки к парню.

— Я тебе сейчас дам, скучал он, — прошипел Минсок, шлепнув младшего по лбу и, выпустив из пальцев ворот куртки, принялся терзать его лицо. Не бил, просто по-детски дергал за нос или сминал пальцами щеки, щипал, сжимал в руках, причиняя максимальный дискомфорт.

— Что ты делаешь? — пробубнил Чондэ, недовольно вздергивая кончики губ. — Прекрати.

— Прекратить что? — с садистским наслаждением продолжая измываться над братом, спросил Минсок.

— Это!

— Не понимаю о чем ты…

Вот и Лухан не понимал, что происходит. Он сидел неподвижно, наблюдая за происходящим, и еле сдерживал слабую, немного злорадную улыбку, коснувшуюся губ.