Les Arcanes. Ole Lukoie (СИ)

— Я не об этом тебя спрашиваю, — зашипел Чондэ, — что это за клоунады были с «давай поговорим о Минсоке» и зависаниями на целую вечность? Ты системку свою, — он постучал пальцем по виску, — перезагружать не пробовал?

— Ах, ты об этом, — махнул рукой Бэкхён, — это был банальный блок. Похоже, Минсок не очень хочет, чтобы я говорил некоторые вещи в присутствии отдельных личностей…

— Каких еще личностей? — озадачился Чондэ. — Ты имеешь в виду Исина?

— Возможно, — пожал плечами молодой человек, — если честно, понятия не имею. Может быть ты тоже являешься отдельной личностью…

— И как ты собираешься понять при ком из нас это не работает?

— Что значит как? Выгонять вас из дома поочередно, пока не пойму на кого именно поставлен этот блок. Все гениальное просто, Чондэ!

— Хорошо, выгнал ты Исина и? Что дальше? Чувствуешь какие-то изменения?

— Ну, — Бэкхён задумчиво почесал шею, — нет, вообще-то. Но давай проверим, есть ли изменения.

Купидон демонстративно прокашлялся в кулак, помолчал секунду, прикрыв глаза, и, сделав глубокий вдох, выпалил на одном дыхании:

— Минсок категорически против ваших отношений и постоянно в них вмешивается потому, что боится, что его снова бросят!

На кухне воцарилось гробовое молчание. Чондэ нечитаемым взглядом глядел на Бэкхёна, очень медленно и постепенно осознавая сказанное.

— Фух, — выдохнул Купидон, — гляди-ка, сработало. С первого раза угадал! Вот это да! Ай да Бэкхён, ай да молодец!

Он погладил себя по голове, смущенно улыбаясь, и даже не заметил, что с того момента, как закончил фразу, Чондэ даже не шелохнулся.

— Что ты только что сказал? — еле слышно выдохнул Ким.

Только после этой фразы Бэкхён обратил на него внимание. Повернулся и долго смотрел, будто бы его взгляд мог сказать значительно больше, чем сотня и тысяча слов, только Чондэ не понимал невербального посыла. Купидон устало выдохнул.

— Не делай такое удивленное лицо, — тихо произнес он, — как будто не понимаешь, о чем я говорю.

— Я не понимаю, — вкрадчиво произнес Чондэ.

— «Не понимаю» и «не хочу понимать» разные вещи, — Бэкхён махнул рукой и вальяжно откинулся на спинку стула. — Ты видел, подмечал, просто не делал выводы. Когда я все тебе разжую и в ротик положу, ты поймешь, что уже знал это. Поймешь, что все было предельно очевидно, просто ты никогда не придавал этому значения.

— Чему? — хрипло произнес Чондэ, разводя руками. — Начни уже вещать, потому что я не собираюсь играть в угадайку.

— Думаю, было бы очень увлекательно, если бы я, не используя слов, пытался тебе изобразить, что Минсок всего лишь маленький мальчик, отчаянно жаждущий внимания.

— Маленький мальчик почти двухсотлетней выдержки, — фыркнул Чондэ.

Бэкхён горько усмехнулся. Ему отчего-то было немного жаль Минсока, ведь на его плечи слишком рано свалился груз ответственности, непосильный даже для взрослого человека, а Минсок был совсем ребенком. Ему стремительно пришлось повзрослеть еще до того, как он вступил в должность, но он все равно так и остался маленьким мальчиком.

— Это так забавно, — Купидон отстраненно скользнул пальцем по столешнице, будто собирая несуществующую пыль.

— Что именно?

— То, как вы оба начинаете саркастично отшучиваться и презрительно фыркать, когда кому-то удается добраться до сути проблемы…

Бэкхён поднял на Чондэ взгляд. Такой пронзительный, полный мудрости. Он как будто видел Чондэ насквозь, и не мудрено, ведь за долгие годы службы у него было достаточно времени и возможностей, чтоб научиться разбираться в людях. Чувствовать их.

— Что же это за условный рефлекс у вас, братьев, такой, — грустно выдохнул Бэкхён, — когда речь заходит о чем-то действительно важном, старательно от этого открещиваться и демонстративно скалить зубы. Что ты, что Минсок. Разве можно так? Притворяться, будто ничего не было. Ваше отрицание не изменит факта существования проблемы. Вместо того, чтобы утверждать, что ее нет, стоит попытаться ее решить?

— Решить? Что решить? — огрызнулся Чондэ. — Что отец наш был мудаком?

— Нет твоего отца больше, — властно произнес Бэкхён, — единственный мудак здесь ты. Да, у тебя было не самое счастливое детство, отец был тем еще козлом, это оставило на тебе определенный след, но детство кончилось и отца больше нет. Он ничего не может тебе сделать, а ты продолжаешь винить его во всех своих бедах! Кирпич на голову упал. Кто виноват? Конечно же твой отец, который был мудаком.

— Не утрируй, — раздраженно бросил Чондэ.

— А я и не утрирую! Ты вечно ищешь виноватых в своих ошибках и промахах, но единственный кто в них виноват – ты. Хватит уже искать оправдания тому, что ты превратился в мудака. Да, у тебя было хреновое детство, да, отец не из лучших, но, поверь, бывало и хуже. За всю историю мира множество людей сталкивались с подобным, только не все стали отбитыми негодяями. Вместо того, чтобы оправдывать свои идиотские поступки ужасным детством, они направляли все силы на то, чтобы не допустить повторения истории.