Les Arcanes. Ole Lukoie (СИ)

Возможно, Бэкхён всегда так скептически относился к истории только потому, что был ее частью. И от него в учебнике истории осталось лишь имя и пара коротких фраз, да небольшая статья в Википедии. У него даже даты смерти не было. Только примерный год, когда кто-то вдруг вспомнил, что давненько Бэкхёна было не видать. Куда же он делся? Действительно, куда? Может умер? Ладно, так и запишем, умер примерно в этом году, но это не точно.

— В этом была суть смутных времен, последствия которых ты застал? — решил уточнить Чондэ. Он о смутных временах имел весьма смутные представления. Было очень мало информации, которая дожила до этих дней, да и к ней Чондэ никогда не притрагивался. Не интересовался. Работа, знаете ли, много времени отнимала. Не оставляла сил на здоровый интерес, желание познавать мир и заниматься самообразованием.

— О, нет, — отмахнулся Бэкхён, — смутные времена начались позднее. Причиной стал средний брат, хотя кто бы сомневался. В один прекрасный момент он решил, что сыт людьми по горло. Они, видите ли, с течением времени перестали его бояться, стали относиться пренебрежительно, бросали вызовы, пусть и безуспешно, да и вообще отношение было наплевательское. Уважать, понимаешь ли, перестали. Придумали каких-то сомнительных персонажей, наделили их божественными силами и стали им поклоняться. А потом еще вздумалось найти что-то, что могло бы сделать их бессмертными. Это очень Смерть оскорбило. Так что решил наш средний братец людям темную устроить. Против такого подхода в первую очередь выступил Оле-Лукойе. Кровь у младшенького была горячей, но назвать его конфликтным просто язык не поворачивался. Он умело прикидывался пусечкой, и его хотелось трепать за щечки. Ко всему прочему он был в меру добр и рассудителен, а еще детишек и зверюшек любил очень. Не уверен точно, но кажется, что именно из-за него появилась вообще должность Пасхального кролика.

— В смысле… как?

— Любил он ушастых, и был у него один здоровенный заяц, подаренный Амуром. Умный, дрессированный. Раз в год он выпускал его поиграть с детишками. Поиграть не в смысле «иди, выпусти им кишки», а нормально. Заяц бегал по саду, откладывал яйца, а потом их прятал. Да, это странно, — кивнул Бэкхён, поймав удивленный взгляд Чондэ. — Я вот пока эту историю не услышал, долго мучился вопросом, каким хреном заяц связан с яйцами. Оказывается, дело было в странном зайце Оле-Лукойе, который был редкостным выдумщиком. Не удивлюсь даже, если он сам яйца в зайца пихал. В общем, Шарик откинулся следом за хозяином, а вакантное место осталось. Наверно…

— Забавно.

— Еще как, — охотно подтвердил Купидон, а потом стушевался. — Только Чунмёну об этом не говори. Ты же знаешь, как он остро на подобное реагирует. Ему и так сложно смириться с тем, что он, аристократ, вынужден наряжаться в костюм зайца и бегать по садам, пряча яйца. Причем даже не Фаберже. А если выяснится, кто эти яйца когда-то из самого зайца выходили…

— Слово скаута, — вскинул Чондэ руку в торжественной клятве, — но, возвращаясь к братьям, что же случилось?

— Повздорили они, — скучающе передернул плечами Бэкхён, — впрочем, они частенько не сходились во мнениях. В конечном итоге семейная потасовка вылилась чуть ли не в войну. Признавать поражение и идти на компромисс не хотел никто. В один прекрасный момент, видно совсем уж погрузившись в эту войнушку, Смерть хорошенько слетела с катушек и грохнула своих братьев. Точнее, только одного. Оле-Лукойе. Амурчика же нашего, который держался от семейной ссоры подальше и сидел под оливковым деревом, бренча на своей лире, задело совершенно случайно. Не на смерть, слава богу. Ох, какой каламбур…

— То есть, средний брат попытался убить Оле-Лукойе?..

— Он и убил Оле-Лукойе. Как говорится, чем я тебя породил, тем и поражу. Оле-Лукойе скончался во сне. Еще одна забавность. Хотя… убивать во сне совсем не по-рыцарски. Трусливо и аморально. Нет, чтобы схлестнуться… Ох уж мне эти семейные разборки.

— А что с Амурчиком-то? Его-то как?..

— О, — с наслаждением протянул Бэкхён, — там тоже забавнейшая ситуация. Смерть попыталась привлечь старшего брата, который отказывался участвовать в семейной разборке, на свою сторону. Брат отказался, так что Смерть на него обиделась, решив, что он потакает младшему, и попыталась сбросить его откуда-то.

— Откуда-то? — Чондэ вскинул бровь.

— Тут версии разные, кто-то говорил, что коварная Смерть заманила Амура на утес, с которого сбросила в бушующее море, прямо на скалы, кто-то говорит, что просто столкнула с ветки дерева, на которой он решил вздремнуть, в обнимку со своей лирой. Некоторые вообще говорят, что Смерть ему веревку на шею накинула и вздернула на оливковом дереве.

— А ты как считаешь?

— Я почему-то уверен, что Смерть его просто столкнула с ветки дерева, на которой он спал. Это как-то правдоподобнее звучит, — Купидон тихо посмеялся. — Потому что Смерть конечно была тем еще козлом, но чтоб просто так взять и убить брата, который ему вообще ничего не сделал, это как-то…

— Он же убил Оле-Лукойе…