Лес повешенных лисиц

Докурив косяк, Агнета задула свечу и вернулась в избушку, притворившись, будто выходила в туалет. Она и правда выглядела расслабленной. Хурскайнен отметил, что в доме проведено электричество: в конюшне жужжал небольшой дизель-генератор. Деньжата у майора явно водились, раз он смог привезти в эту богом забытую глухомань такую красотку и создать тут все удобства. Теперь полицейскому стало ясно, зачем Ремес тащил по тайге ванну. Такую мадам вряд ли устроит пластиковая посудина, купленная в дешевом магазине.

Ясное дело – это майор подсадил девушку на наркотики и держал ее в плену, как злобный горный тролль нежную беспомощную фею. У богатых свои мерзкие радости. Хурскайнен ощутил, как укол зависти пронзил его грудь. Он заглянул в окно и увидел, чем занимался Ремес.

В поварской были и другие женщины. Ну и гуляка этот майор! Та самая красавица теперь весело болтала с другой, еще более красивой. На обеих было так мало одежды, словно они готовились танцевать в кабаре. Сетчатые чулки, туфли на шпильках, черные бюстгальтеры… Непривычные к подобным зрелищам глаза полицейского Хурскайнена расширились, так он удивился.

Тут дверь кладовки отворилась, и на кухне появилась древняя старуха. Небольшого роста, закутанная в махровый халат. Кого-то она полицейскому напоминала. Старушка после душа – значит, Ремес превратил кладовку в ванную комнату. Хурскайнен заглянул в окно кладовки. Там стояла та самая ванна, которую майор вез по тайге на снегоходе.

Таежный детектив наконец опознал старушку. Это была та самая бабка, которая в ноябре пропала в лесу. Ее фотографии печатали в газетах и показывали в новостях. Получалось, старуха жива и здорова. Да еще и ванну принимает, как все нормальные люди.

Сквозь окно комнаты начальства Хурскайнен увидел наконец и самого майора. Тот с довольным видом сидел за столом и раскладывал пасьянс. Майор, видимо, играл сам с собой на деньги. Вот делать ему нечего, думал Хурскайнен. Когда-то он и сам таким занимался, но всегда проигрывал, порой даже очень приличные суммы. Тратя эти деньги, он испытывал чувство, будто сам себя обкрадывает. Время от времени майор прикладывался к банке с пивом и курил тонкие сигары. Вот ему хорошо! Живет как царь, наверняка дело нечисто. Насколько же глубоко засела в человеке склонность нарушать закон. Все так и норовят обойти правила, а если не получается, то просто плюют на них. Словно в каком-то Нью-Йорке.

Но на этом чудеса не закончились. Возле окна за столом кассира сидел мужчина помоложе, явно городской, с миниатюрным молотком и долотом в руках. Он стучал молотком по куску желтого металла, откалывая от него крошку. На столе стояла бронзовая ступка, почтовые весы, воронка и литровая бутылка. На скатерти лежали желтые зернышки, которые мужчина с помощью увеличительного стекла отбирал и сплющивал.

– Золото! – Вырвалось у полицейского Хурскайнена. – Да тут просто гнездо преступности!

Хурскайнен решил действовать оперативно и в рамках закона. Он зарядил пистолет, подошел к двери, отворил ее ногой и ворвался внутрь.

– Все к стене!

Полицейский проверил всех на предмет наличия оружия. Его не оказалось. У майора с пояса Хурскайнен снял нож. Когда он обшаривал Наску, старуха завелась и со всей силы залепила ему оплеуху.

– Нечего лапать! – гордо выкрикнула она.

– У вас тут, я вижу, даже домашняя тюрьма имеется. Марш туда, – приказал Хурскайнен.

Ему было интересно, зачем майор Ремес построил тут тюрьму. Все выяснится, главное – начать допрос.

Первой Хурскайнен взял в оборот Наску. Выяснилось, что старуха и есть та самая Наска Мошникофф, убежавшая по дороге в дом престарелых. Она ввела власти в заблуждение, на самом деле вовсе не сгинув в тайге, хотя об этом сообщили все газеты и телевидение.

«Это потянет на приличный штраф», – прикинул Хурскайнен. Женщина в возрасте, не стоит ее сажать в тюрьму. Даже короткий срок легко может стать для нее пожизненным. После допроса Наске было разрешено вернуться в камеру.

Затем Хурскайнен допросил девушек. Они оказались шведками и ни слова не понимали по-фински. Вспомнив школьные уроки шведского, полицейский Хурскайнен выяснил, что женщины не отличались высокой нравственностью. Вообще их можно было привлечь за бродяжничество.

«Как там у них по шведским законам? – думал Хурскайнен. – Пусть министр иностранных дел Финляндии с ними разбирается».

Майор Ремес отказался содействовать полиции. Он пригрозил размозжить Хурскайнену челюсть, свернуть шею и завязать узлом ноги. Майор ни в чем не признавался, зато дал понять, что Хурскайнену лучше прекратить трясти пушкой и поскорее убраться восвояси. Здесь и раньше делали вскрытия по живому.

Представив такое, Хурскайнен содрогнулся. Он несколько раз присутствовал на вскрытии. Приказав Ремесу проследовать в тюрьму, стал допрашивать Ойву Юнтунена.