Лес повешенных лисиц

Ойва Юнтунен смазал пальцы Хурскайнена и приложил отпечатки к расписке. У Ойвы в этом деле был большой опыт. Он испытал огромное блаженство, что теперь сам прокатывал пальцы полицейскому. Что ж, и так бывает.

– Это чтобы тебе не вздумалось вдруг потребовать еще пару кило золота, – пояснил Ойва. Он поставил отпечатки пальцев и на других предметах – на бутылках с золотом, на задней обложке военного билета Ремеса, на женских туфлях и пряжке на ремне.

Хурскайнен так обрадовался бутылке с золотом, что тут же засобирался в дорогу. Ночевать он не остался, хотя обитатели избушки и предлагали ему поесть и выспаться в теплой постели. Счастливый таежный детектив летел на снегоходе через Лес повешенных лисиц в сторону Пулью. Он решил, что обязательно высыплет на голову своему начальнику корзину с мусором, как только вернется из Рованиеми, продав золото, и попросит перевести его на юг. По самые уши натянет корзину шефу.

– Мелкий штраф дадут, да и то вряд ли.

Глава 28

На Рождественской неделе майор Ремес, одолжив у Пердуна Витторма охотничье ружье, подстрелил двух глухарей, ощипал их и подвесил к потолку в тюрьме. В тюрьме, чтобы лисы, в том числе Пятихатка, не смогли до них добраться.

В лесной избушке готовились к празднику. Ойва Юнтунен с майором срубили на Юха-Вайнан Маа отличную рождественскую елку. Ремес вытесал для нее красивую крестовину. В баню натаскали воды, нарубили дров для печи, отдраили ванну и подмели полы. Ойва Юнтунен вырезал из дерева кучу рождественских снежинок. В свое время, когда он отбывал срок в центральной тюрьме города Турку, именно за эти звезды его поощрило тюремное начальство. Украшения тогда продали на блошином рынке. На вырученные деньги заключенные обычно покупали по своим каналам транквилизаторы. Вместе с девушками Ойва изготовил елочные украшения из ягеля и шишек, которые насобирал еще летом.

Чем ближе Рождество, тем настойчивее жаловалась Наска на то, что никак ей не попасть в церковь даже в такой праздник. Майор Ремес решил утолить религиозную тоску саамской женщины. Он выпилил огромную раму под икону. Кристин, мастерице по части макияжа, поручил нарисовать на иконе соответствующее изображение. Майор на метровой доске грубо набросал карандашом образ Богородицы с младенцем Христом. На раскрашивание святых у Кристин ушло четыре часа, тогда как на украшение собственного лика – час или два. Результат превзошел все ожидания. Пресвятая Богородица выглядела прямо-таки претенденткой на звание «Мисс Европа», будь она живой, а младенец Иисус был прекраснее, чем актриса Ширли Темпл в свои лучшие годы. Сохранность иконы для потомков сложно было гарантировать, ибо при ее создании Кристин использовала в основном тени для век, губную помаду и крем для лица, а также лак для ногтей и другую косметику. Ойва Юнтунен выковал из чистого золота розочки для каждого угла иконы, а затем молоточком расплющил Иисусу сверкающие золотые глазки. Богородице он сделал настоящие золотые зубы. Уникальную икону упаковали дожидаться праздника.

В Рождественский сочельник мужчины проснулись рано и принялись за глухарей. Промыли им желудки, насыпали туда соли, разожгли на улице большой костер, на котором поджарили дичь до золотистой корочки. Пока костер догорал, начинили дичь сушеными яблоками, сливами и салом. Зашив глухарей и завернув их в сырые куски бересты, закопали глубоко в золу. Майор посмотрел на часы:

– Думаю, к вечеру будут готовы.

В полдень Агнета и Кристин стали наряжать елку. На ветки повесили украшенные ягелем шишки и снежинки, к верхушке прикрепили звезду. Девушки нарезали из бумаги прямоугольники и раскрасили их в цвета флагов. По просьбе Ремеса был изготовлен даже флаг Вооруженных сил Финляндии.

Мужчины истопили баню, не жалея дров. Сначала туда сходили женщины, порезвились с час, затем, хихикая, убежали через заснеженный двор в избу. После них пошли майор Ремес и Ойва Юнтунен. В честь Рождества Ойва Юнтунен в виде исключения потер майору спину, затем они хорошенько попарились, поболтали о том о сем. Согласились, что Рождество в тайге выгодно отличается от празднования этого христианского праздника в армии или в тюрьме.

Пока женщины накрывали на стол, мужчины позаботились о мелких и более крупных обитателях леса. Майор ножом вскрыл банки с говяжьей и свиной тушенкой и выложил содержимое на ступени дровника – для лисиц и кротов. Было и для Пятихатки чем поживиться, только бы тот догадался прибежать за своей долей. Для птиц рассыпали вокруг колодца и крыльца овсяных зерен. На нижнем склоне Куопсувара повалили несколько осин – зайцам на закуску. За баней, в сарае и в избушке рассыпали полкило манки – на радость мышам. Все это было сделано втайне от Наски.