Лес шуметь не перестал...

— Кто это?! — испуганно крикнул Николай, готовый броситься в бегство. Ему показалось, что это вернулся Захар.

— Ты чего здесь один разговариваешь? — раздался голос Васьки Черного.

— А, это ты, — успокоился Николай.

— А ты думал кто? Кого ты здесь ждешь? — спрашивал Васька, подходя ближе.

— Никого не жду. Понимаешь, этот черт Гарузов меньшой сейчас чуть не избил меня. Как бешеный накинулся, но я и сам ему сдачи дал, так что теперь до самой своей Камчатки бежать будет.

— Ай опять кого не поделили? Пойдем со мной. Напьемся где-нибудь, а то до смерти скучно. Не хочешь? Один пойду, пойду к Самойловне, у нее всегда в запасе бывает. Кстати, и Дуняшу навещу. Ходишь, что ли, к ней?

— Нет, — с неохотой ответил Николай.

— Все равно пойду напьюсь…

И он быстро, как и появился, исчез в темноте.

Потоптавшись на месте, Николай бесцельно зашагал по улице. Ноги его привели к дому Сергея Андреевича. Из шести окон болдыревского дома светилось только одно, выходившее на огород, в небольшой комнатушке постоялицы. Николай осторожно перелез через забор и взобрался на высокую завалинку. Занавески на окне доходили только до половины, и Николаю хорошо была видна большая часть комнатки с узенькой чистой постелью и столиком у самого подоконника. На столике лежала раскрытая книга. Таня, полураздетая, сидела на постели и, видимо, готовилась лечь. Она распускала косу, уставившись взглядом в пространство. Ей показалось, что под окном что-то зашуршало, и она быстро потушила лампу. Николай спрыгнул с завалинки. Он был очень доволен, что ему удалось увидеть девушку без кофточки.

Насвистывая мотив уличной песенки, Николай отправился домой, весело поглядывая на темные, спящие дома.

3

Второй месяц пошел, как Захар Гарузов посещает вечернюю школу, организованную Татьяной Михайловной. Из всего состава неграмотных и мало-мальски знающих буквы вскоре выделилась группа более успевающих, в числе которых оказался и Захар. За это время он научился читать, чем немало удивил молодую учительницу. Букварь был уже исчерпан. Захар однажды вечером робко попросил Таню дать ему почитать какую-нибудь другую книжку. Та охотно согласилась и принесла ему детскую книгу для чтения. Захар ее прочитал и дня через четыре вернул, не высказав особого восторга. Он ожидал что-нибудь особенное, а тут оказались простенькие сказки и рассказы из детской жизни.

— Неужели уже прочитали? — удивилась она, слегка приподнимая темные линии бровей. — Чего же вам еще дать, у меня здесь ничего такого для вас нет.

— А ты мне дай то, что сама читаешь, — вдруг сказал он, взглянув ей в глаза, и тут же спохватился, что, пожалуй, хватил через край. «Как бы она про меня чего плохого не подумала. Не хвалюсь ли я прежде времени?» Таню действительно немного смутила его просьба. У нее уже сложилось приятное впечатление об этом плечистом парне с бронзовым загаром на лице, в широкой ладони которого тонкий карандаш казался иголкой. Надо сказать, что и для Тани время, пока она живет в Наймане, не прошло даром. Она уже немного научилась говорить по-эрзянски, а понимала почти все.

— Хорошо, я вам принесу то, что сама читаю, — улыбнулась она. — А теперь перепишите в тетрадь вот этот кусочек из книги, проставляя пропущенные буквы. Только не торопитесь, пишите правильно да не заходите через линейки.

Захар снял пиджак, расстегнул пояс, ворот рубахи и приготовился к самому трудному. Чтение ему далось легко, но письмо было сущим мучением. Его подготовка к письму не ускользнула от Тани, она невольно рассмеялась, подумав, что он словно собирается корчевать пни.

В следующий раз Таня принесла ему стихи Пушкина. Эти стихи он читал довольно долго, некоторые из них даже наизусть выучил.

— Ну как? — спросила она, когда Захар вернул ей книгу.

— Песни, конечно, хорошие, но многое в них мне непонятно, — ответил он. — Вот если бы по-эрзянски были написаны.

— Не песни, а стихи, — поправила Таня.

— Ну стихи. Там есть такие слова, которых я и у явлейских русских не слышал.

— Значит, не понравилась вам и эта книга? Какой вы все-таки, на вас трудно угодить, — слегка обиделась она.

— Что ты, Татьяна Михайловна, твоя книга мне очень понравилась. Я даже некоторые песни на память знаю. Хочешь, прочитаю?

— Ну, — промолвила она, опуская глаза.

Ее немного смутило, что этот здоровый парень, по сравнению с которым она кажется маленькой и беспомощной, называет ее Татьяной Михайловной и, разговаривая с ней, робеет и теряется, как ученик младшего класса.

Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты… —

начал было Захар и сразу же осекся.

— Что же вы перестали? — спросила Таня и с удивлением подняла на него взгляд.

— Не буду больше, — буркнул Захар.