Лес священного камня

Покойника опустили в яму головой к югу. Концы шеста покоились на краях могилы, тело его не касалось дна. Тщательно избегая наклоняться вад ямой, Нянг мотыгой обрубил ратановую перевязь, соединявшую труп с шестом. Шест сломали. Чар сказал, чтобы его не бросали в могилу, а оставили «на этом свете».

После этого с нескольких зазеленевших пней обрубили молодые побеги и прикрыли ими покойника, а Чар кинул несколько листьев на полоски ратана, которыми была обмотана голова.

Мне страшно, ведь земля твои глаза сокроет,
Мне страшно, ведь земля в твой набьется нос,
в твои глазницы…

Прикрытый ветвями труп забросали землей, приговаривая:

Я не бил тебя, не убивал тебя,
Не топтал, ногами не пинал тебя,
Нет, то божества — они тебя побили,
Это духи — они тебя побили,
Колдуны — это они тебя побили.
Ты же умер, тебе землю есть.
Мы живые, рис и суп мы едим.
С теми, кто внизу здесь, мир мы храним…

Могилу обложили ветками. Чар поставил кувшин[55] и прочие подношения в изголовье могилы, а вареный рис из кувшина бросил к ногам покойного:

Я рис вареный духам и обитателям
миров подземных даю.
Тебе даю я суп,
Тебе даю я рис вареный,
чтоб твой утишить голод.

Он поставил большую вьетнамскую пиалу слева от головы и сгреб в кучу погребальные подарки.

Тебе даю я котелок, не зарься на суп тех нижних,
не зарься на их вареный рис!
Тебе даю я котелок, чтоб овощи варить,
чтоб рис варить, который ты станешь есть.
И пиалы вьетнамские даю, чтоб в них ты мог,
обедая, класть овощи…

Наконец провожавшие наломали веток и положили на могилу, обращаясь к покойному:

Вот топливо, тебе даю его.
Не требуй ни супа, ни риса вареного,
Ни топлива у тех, других, подземных обитателей.

И они поспешно ушли. Чар, замыкавший шествие, остановился на мгновение, срезал несколько колючих веток и бросил поперек дороги:

О дурная смерть! Пока я возвращаюсь к себе туда,
Ты ж удирай отсюда…

Обратно шли очень быстро. Долго спорили, где совершить жертвоприношение, наконец решили поступить согласно правилу: если смерть наступила в воде, нужно «съесть собаку» в воде, если в деревне или в лесу, то в деревне. Чар и юноши срезали охапки травы тлоот и рхоонг. Мы пошли к месту очистительного омовения кружным путем, и на перекрестке дорог Чар освободился от самого большого пучка ритуальных листьев.

Для купания выбрали место, находившееся ниже прежнего расположения деревни. Обычно после похорон омываются ниже своей деревни, но, когда человек умирает не своей смертью, опасность слишком велика, и те, кто провожал его, стараются совершить очистительный обряд как можно дальше от деревенского водоема.

Мои спутники омыли тело и выполоскали одежду, даже береты и тюрбаны. Чар и все те, у кого были куп-купы, погрузили их в источник и вычистили. Выйдя из воды и надев пояс-передник, каждый взял по листу тлоота и рхоонга из свертка, принесенного Чаром, и по махал вокруг себя, произнося:

По траве рхоонг

и пальме сра,По траве ра и траве гатудирай вниз по течению,
ниже леса для топлива,
Ниже высокой заросли,
Глубже глубокой ночи.
Пусть протянут малый ратан,
Пусть протянут толстый ратан.
Та скала для тебя,
Пусть мое тело будет свежим.

После этого все бросили листья в воду.

Стало холодно, и мы быстро пошли в деревню. На перекрестке Чар подобрал оставленные им листья. Тут мы увидели людей из Панг Донга: они шли навстречу нам с падди, которое собрали с поля Танга Вдовца, обосновавшегося после смерти жены в соседней деревне.

Около семейной двери Риенг-Чар поставила котелок с горячей водой, каждый омыл ноги и руки, а те, у кого был куп-куп, опустил и его в воду. Потом все вошли в гостевую, чтобы обсохнуть и погреться у огня.

Чар сообщил нам, что хочет обменять маленький кувшин на собаку и рнэм, чтобы принести их в жертву и таким образом дать возможность душе своего племянника перейти из небесных владений в подземные миры.