Леса хватит на всех

Пако без сил опустился на растрескавшийся асфальт. Его трясло, ноги стали ватными от пережитого смертельного ужаса.

— Огненные термиты-мутанты. — пояснила итальянка. — Считается, что ничего страшнее на Манхэттене нет. От них даже убежать невозможно, разве что повезёт, и успеешь вовремя забраться повыше. Эти твари почему-то не любят подниматься наверх.

— У нас тоже водятся похожие. — Мессер с отвращением сплюнул и прикрутил латунный барашек на распылителе. — И тоже наверх лазать не любят, падлы. Когда мы добирались до Грачёвки, нарвались на таких — те, правда поменьше, с мизинец… Так больше часа просидели на уступе обрушенной стены, пережидали. Проводник наш, Хорьком его, помнится звали, всё гундосил заливал: мол, после них только скелеты остаются, лис, кабанов, даже медведей. Душу вынул из меня, сучара, я его даже хотел вниз скинуть, к муравьям этим…[72]

Пако мучительно закашлялся потом взахлёб заговорил по-испански.

— Говорит, что видел, как бригада рабов, трудившихся на расчистке улицы, попалась огненным термитам. Их было восемнадцать человек, вместе с охранниками, а уцелел всего один — он успел без защитного костюма забраться по шипастой лиане и просидел там весь исколотый и исцарапанный, три часа, пока термиты не убрались прочь. А от остальных остались одни только кости — белые, гладкие, будто бы полированные. Огненные термиты не оставляют ни капли крови, ни клочка кожи, пожирают всё, подчистую…

— Экая, однако, пакость… — Бич сплюнул и пошевелил ногой бурое крошево, оставшееся там, куда угодили струи «антихитина» из распылителей. — А Шапиро-то красава, какую полезную штуку выдумал! На эту пакость его пыльца действует, пожалуй, даже посильнее, чем на пауков.

— Оно и понятно… — заметил Чекист. — Пауки-волосаны, которые в башне обитали — у них и хитин потолще, и поверх него космы щетины наросли, пыльца не сразу добирается. А тут — милое дело!

— Вот и я говорю, молодец. — согласился егерь. — Вернёмся — непременно Шапире коньяк поставлю. Наилучший, пятидесятилетней выдержки. Заслужил!

— Если вернёмся. — недовольно буркнул Егор и опустил брандспойт огнемёта, из которого таки и не сделал ни одного выстрела по муравьиной реке. — Кто его знает, сколько тут ещё водится таких поганых сюрпризов?

— Тьфу на тебя, Студент за твой дурной язык! — немедленно разозлился егерь. — Даже в шутку так говорить не смей! Накликаешь ведь, клык на холодец!

— Одно хорошо… — философски заметила итальянка. Теперь отсюда и до перекрёстка, где станция подземки, никакой дряни можно не опасаться — ни двуногой, ни шестиногой, вообще никакой. После огненных термитов обычно не остаётся ничего живого.

— Ну так чего ждём? — отреагировал егерь. — Поторопимся, пока нам путь расчистили. Мехвод, Чекист — у вас баллоны совсем пустые, или ещё чего-нибудь есть?

— У меня ещё примерно треть. — ответил командир «партизан», глянув на прикрученный к раструбу манометр. — И запасной баллон к «сидору» приторочен.

— Вот и идите по флангам, а то мало ли что оттуда повылазит! А вы, синьора Франа, за парнишкой-то присмотрите — он, как я погляжу, вовсе сомлел.

* * *

Северная Америка,

Манхэттен,

подземка.

Новый спутник не обманул: в затопленном примерно до половины вестибюле станции подземки действительно нашлась целая россыпь железных бочек и груда досок — часть покачивалась на воде, часть была навалена на верхних, не залитых водой ступенях. Не понадобилось даже изводить тросы из паучьего шёлка — на стяжки и крепления плотов плот пошли куски кабеля и проволоки, отодранной от давно лишившихся облицовки стен. Несколько труднее пришлось с шестами, которыми надо отталкиваться во время «плавания» по тоннелям, но и здесь нашёлся выход — здоровяк-Мехвод вместе с сетуньцами выломал и приспособил к делу несколько тонких стальных труб, закреплённых вдоль стен на проржавленных насквозь кронштейнах.

Но сооружение плотов и подготовку к «плаванию» ушло около двух часов; когда работа была закончена, последний из трёх плотов закачался в замусоренной маслянистой непроницаемо-чёрной воде у ступенек, и Бич дал команду отдохнуть и перекусить перед дорогой.

— Это что, грибочерви? — спросил он, разглядывая с почтительного расстояния гроздья пупырчатых вздутий на стенах. — У нас в метро такие же обитают… и не только в метро. Они у вас съедобные?

Пако посмотрел на егеря непонимающе — тот спрашивал по-русски. На помощь пришла Франа.

— Он говорит — да, съедобные и очень вкусные — перевела итальянка после короткого обмена репликами с юношей. — Особенно если пожарить на палочке или угольях, как креветок. Только собирать их опасно, особенно крупных. Вцепятся в незащищённую кожу — вполне могут клок мяса вырвать…

— Знаем, плавали. — егерь сплюнул в воду. — Набрать бы их сейчас, да под пивко… только где ж его тут взять? Ты вот о чём его спроси: кто тут ещё обитает? В тоннелях, я имею?.. Пиявки какие-нибудь, змеи, водяные пауки?

Франа кивнула. Последовал новый обмен пулемётными репликами на испанском, причём Пако помогал себе, размахивая для убедительности руками.