Читаем Леся Українка. Книги Сивілли полностью

Перебуваючи в Сан-Ремо на лікуванні, Леся Українка не лише відновлює листування з подругою, але звідти планує велику подорож до Праги, Відня, Львова. Вона також грайливо повідомляє товаришці в лютому 1903 року із Сан-Ремо, що «найбільше хоче пробути — хтось знає, у кого?» — «Вже ж у когось чорненького, у тої Wunderblume! Хтось хоче до конечне до когось заїхати» [96, с. 52]. При цьому називає себе інтимно «павутинкою» й пише, що «хтось знов причепиться до чиєїсь хатки так, як випадає “павутинці”, що й одчепити буде тяжко, бо хтось таки любить з кимсь сидіти. <…> Хтось та ще хтось… добре так буде…» [96, с. 53]. Однак поїздка переноситься, і лише наприкінці травня 1903 року Леся Українка приїздить до Кобилянської з Праги й гостює в неї 13 днів [61, с. 99].

«Кассандра» стає фактично їхньою символічною дитиною. Приїхавши на коротко до подруги, Леся Українка, очевидно, не раз ділиться своїм задумом, а то й читає щось із написаного. В усякому разі після цього згадок про «Кассандру» в їхньому листуванні стає чимало. Авторка постійно виправдовується перед подругою, що не «скінчила» поеми через хворобу, «не бралася» до неї, бо загрузла в листах, що дописала ще одну сценку, але «хтось досі не викінчив» «Кассандри», бо має п’ять непочатих поем і три незакінчені повісті. Зрештою, лише 1907 року в Криму, як свідчить Квітка, вона завершила свою «Кассандру».

В інтерпретації Лесі Українки Кассандра постає ключовою фігурою епохи fin de siécle. Безперечно, що інтуїтивізм і безпосередність (знання «нервами») відразу нагадують нам про жіночий тип письма й творчість жінок-письменниць, яким часто критики закидають нераціональність та невротичність. Щоправда, якраз епоха fin de siècle породжує новий тип модерного митця — так званого декадента, якого в тогочасному суспільстві названо «хворим» і наділено фемінними рисами, себто ознаками, приписуваними звичайно жінкам: інтуїтивізмом, сенситивністю, невротичністю.

Саме так говорив про декадентів-артистів у критичній статті «У пошуках нової краси» («В поисках новой красоты»), опублікованій під кінець 1902 року в журналі «Киевская старина», Сергій Єфремов [40]. На чолі нових авторів-декадентів він поставив Кобилянську. Кассандра «каже правду, але не так, як треба людям», — зазначає Леся Українка. Можна висловити припущення, що ця фраза відсилає до дискусії, спровокованої статтею Єфремова. Леся Українка ознайомилася з нею, перебуваючи на лікуванні в Сан-Ремо. Наприкінці грудня 1902 року вона пише подрузі, що чула, нібито в «Киевской старине» «була “критика” на когось (чорненького), на Кримського й Хоткевича, яко на “декадентів”» [95, с. 506] і їй обіцяють ту «критику» надіслати в Італію. Уже в січні літераторка повідомляє, що хоче писати відповідь Єфремову, щоб дати «одсіч» «за когось, і ще когось, і за прапор модернізму (так, як хтось розуміє модернізм)» [96, с. 16], виступивши на захист товаришки, як добре озброєний Лицар Святого Духа. У листі до Кривинюка вона говорить, що стаття Єфремова написана «прекапосним тоном і дуже мене обурила не так за мене (я там приплетена “між иншим”), як за Кобилянську (вона ж там найвреднішою виходить) і взагалі за правду» [96, с. 28].

Авжеж, Єфремов саме у творах Кобилянської бачить найсуттєвіші ознаки декадентського культу «краси» й негацію «юрби» та досить брутально висміює її. Серед його закидів натрапляємо й на ідею Макса Нордау про розумову ненормальність декадентів, опанованих хворобливою тиранією образів, особливо в людей з ліричним складом характеру. Такою для Єфремова є і Кобилянська. Він бачить у неї беззв’язність образів, настрої, не контрольовані дисципліною розуму, суб’єктивність — загалом «капризне мислення», незрозуміле «звичайним людям» [40, с. 81, 82]. У словах Лесі Українки, адресованих Кривинюку, зринає головне для «Кассандри» слово — «правда». Саме в обороні «правди», Кобилянської, а також права ав-тора-модерніста — тим паче авторки-модерністки (!) — бути собою й написана драматична поема «Кассандра».

За життя Лесі Українці дорікали в екзотичності, далекості від української тематики. Її чоловік Климент Квітка вже по смерті письменниці пояснював це тим, що Леся була «далеко менше начитана в укр[аїнській] історії, ніж у всесвітній», і не тому, що українська історія її не цікавила, а тому, що «бувши ввесь вік хворобливою і малосильною, не могла ходити по бібліотеках та до знайомих учених по джерела, хоча й дуже інтересувалася, власне, перводжерелами» [59, с. 307].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары