Лесная страна (рассказ)

Тупые отбойные молотки раз за разом стучали в черепную коробку, словно со всей решительностью собираясь напомнить нерадивому магу о цене опустошения резерва. Следующим он ощутил тепло, исходившее, судя по всему, от растопленной печи, около которой он лежал и шкуры какого-то крупного животного, служившего ему одеялом. И в самую последнюю очередь он услышал два голоса, обладатели которых о чем-то спорили.

Первый – молодой, принадлежал его спутнику, а вот второй – сильный, уверенный, с временами слышавшимися в нем властными нотками, опытному и прожившему немало лет человеку. Собеседники о чем-то напряженно спорили, и, судя по всему, уже довольно давно. Прислушавшись, Тарвус начал различать слова.

– Да пойми же ты, волхв, – едва ли не яростно убеждал собеседника Светозар, – он людей спас, собой рисковал, живота не жалея, да и перед тем…

– Уймись княжич! – сурово осадил его собеседник. – Я твои слова с первого раза расслышал и понял. Чай не успел еще от старости поглупеть. А теперь ты меня послушай, – продолжал он, не обращая внимания, на забормотавшего что-то богатыря.

– То, что спутник твой тебе помог, это конечно хорошо, но нам недурно бы понять, что у него на душе деется, чай не просто молодец залетный. – Давно уже к нам послы не ездили с западных земель. Как подписали мы с ними торговый договор, так и перестали. Раньше оно и неплохо было. Жили мы сами по себе, и другим жить не мешали. А сейчас времена иные. Князь наш племена под своей рукой собирает, чтобы стала земля наша больше, да сильнее.

– А стало быть, не след нам боле таиться от мира, но и наивными быть тоже не след, – припечатал он веско. – Ведь от тех же послов еще не знаешь чего ждать, с добром ли они к нам едут, али с каким тайным умыслом. Тут надо ухо востро держать.

Чай опростоволосимся, и себе худо сделаем и народу нашему. Взять хоть спутника твоего… Вот скажи-ка мне богатырь, как ты его встретил?

– Так ведь сказывал уже, – в голосе не видимого для Тарвуса Светозара все еще слышались смущенные нотки. – В лесу и встретил. На отряд мой тогда лешаки напали, перебили всех гридней, один я остался. А тут слышу шум какой-то в кустах недалече. Побежал я туда, а там он. Стоит один – одинешенек, посреди тел бойцов своих, да обломками телеги этой своей лешаков раскидывает. Вот я и подумал тогда – стало быть, ведун. И порешили мы с ним вместе в лес углубиться…

– Это уж для другого раза разговор, – перебил его волхв. – Не след тебе, княжич сам друг по лесам да болотам бегать, да и не по чину. Чай не просто богатырь, но все ж князю нашему сыном приходишься, пусть и вторым…

– А теперь про гостя нашего, – продолжал он, игнорируя послышавшиеся возражения, – Не нравится мне это дело. Ему бы тебя отговорить или хоть самому поберечься. За рукав тебя схватить, в конце концов, да заставить проводить если не до столицы, то хоть до первого безопасного села или города. А там гридней взять. Те бы его и довели, аж с расшаркиваниями. Все ж не молодец какой залетный – цельный посол! А он что? И тебя отговаривать не стал и сам полез. Отчего, зачем? Не ведаю. И ничего хорошего от того не жду.

Тарвус позволил себе усмешку (исключительно мысленную). Что ж. Очевидно, что его мнение о наивности местных жителей было несколько преждевременным. Похоже – его молодой спутник не кто иной, как сын местного князя, и ему хватило ума за весь путь даже намеком не выдать эту информацию. А волхв, разговаривающий с ним так свободно, скорее всего, первый советник этого самого князя, который испытывал по отношению к странному послу вполне закономерные подозрения.

Положа руку на сердце, ему – Тарвусу, совершенно не в чем было его винить.

По- настоящему мальчишеское решение в одиночку последовать в местные леса за едва знакомым богатырем сейчас виделось совершенно иначе. Более того, оно совершенно не вписывалось в линию поведения прожженного западного интригана, имеющего немалый опыт в политике и дипломатии. Похоже – первое впечатление он таки произвел…

Так или иначе, изображать бессознательное состояние было уже бессмысленно, и Тарвус решил ''прийти в себя''. Но к его удивлению и недовольству, первым звуком, который он издал, был стон.

– О, очнулся, – радостно констатировал Светозар, подходя ближе, – ты как, ведун?

Собравшись, было, встать с кровати, Тарвус лишь поморщился от целой гаммы неприятных ощущений.

Богатыря, между тем, отодвинул в сторону неслышно подошедший мощный старик, с окладистой, густой бородой, в знакомом белом одеянии. Самой примечательной деталью его внешности были ясные серые глаза, словно видящие любого насквозь.

– Лежи, твое превосходительство, – пробасил он мирно. – Сил ты немало потратил, ох и немало! Чуть совсем себя не исчерпал. Так что не обессудь, пока полежать придется, а там встанешь и потолкуем, – добавил он многозначительно.

Тарвус ответил ему легкой улыбкой. Подтекст последней фразы он понял отлично. Так или иначе, но от разговора ему теперь не отвертеться.

***