Лесные сказки

Когда он, распалённый и расслабленный телодвижениями, испугавшимся, но не напуганным, покинул гостеприимный двор, кто может гарантировать, что немногим позже он не станет нашим гостем вновь?

Его мама, надрываясь на ниве сокращения численности насекомых – вредителей, отказалась от положенного ей декретного отпуска раз и навсегда. Скрепив сердце, отреклась от родного дитятка. Топила в работе свою тоску, кляла поутру себя, кукушку. Кричала в никуда, время от времени, позволяя вырваться на простор своему материнскому горю. «Помни! Ты – кукушка!» И кукушонок слышал, что мама жива, но сильно занята. Но не подсчётами и гаданиями… а важным делом. И лес без маминой заботы, стал бы похож на обглоданный веник. И он, кукушонок, должен переносить вынужденное сиротство с достоинством… А та, усталая унылая тётка, что пичкала его жуками и бабочками… Да кто вспомнит о ней… в густом лесу! Как точно работают лесные агитки…

Итак, я чувствую себя важным человеком. Виной тому, нелепый в своём очаровании, весьма упитанный кукушонок, который выбрал наш двор для вынужденной посадки, после первого полёта. Аэропорт большого мира ему оказался неинтересен, а добраться до местных авиалиний не хватило сил. Опыт первого перелёта дал понять, что переедание придаёт фигуре несомненную плавность, но, чтобы встать на крыло, нужно быть решительным и твёрдым, немного худым, а потому и в некоторой степени ожесточённым… И Кукушонок принялся гранить своё красивое тело способом, известным всем: он стал меньше есть и больше двигаться… выбрав для этого, впрочем, не самый удачный день и странное место.

До обеда кукушонок бегал по глинистой тропинке в тени гаража, сложенного из шпал, когда солнце старается успеть вытопить целительный дурман креозота всего лишь за один световой день. Прямо скажем, – не самое приятное для юного организма занятие. Об этом свидетельствовала череда бело-серых отметок, выглядевших словно обкатанная дорожная разметка.

А после обеда – аэробика, по колено в воде рукотворного пруда… Золотые рыбки сочувственно приникали к сухопарым ногам утомлённого юного спортсмена, который раззявил свой клюв так,что было почти видно желудок…

Кукушонок жил у дома. С вечера и до заката следующего дня. Целые сутки. Много это или мало? Мы часто задаём себе этот вопрос, сравнивая размеры, суммы, сроки, расстояния и объёмы. Но самая главная мера, – степень доверия к нам, не поддаётся градации. Нам или доверяют, или нет. Разве не так?!

Ласточка громко смеялась над его неуклюжими попытками взлететь. Толстенький, как барчук. Путаясь веточками худых ног в траве, он гулко шлёпался на землю, отчего походил на лягушку.

А коты и кошки, алчно выглядывающие потенциальную жертву,приходили в замешательство после каждого шлепка.

– Бум!

– Вкусный птенец или липкая лягушка?

– Блям-с!

– Вероятно, лягушка…

– Хрясть!

– Точно, она…

Кто-то говорил, что он гадок. И что этот «подлец» выталкивает из гнезда других птенцов, чтобы сладко питаться и быть окруженным заботой… Но кто из нас не кукушка? Кому не хочется быть сытым и крепким? Кому не хочется быть значительным? У нашего упитанного гостя, совсем недавно стряхнувшего с головы штукатурку потолка яичной скорлупы, уже так много всего и в прошлом, и за спиной: предназначение, сиротство… Но можно дать стопроцентную гарантию того, что малыш оправдает возложенное на него Судьбой.

Чего я не могу сказать о многих и многих из нас, – подсиживающих, подсматривающих… Все совершающих исподтишка… О людях…

Поляна после дождя пахнет травяным чаем. Немного терпкой полыни, чуть чабреца, щепотка шалфея, почти видимый порыв холодного, смятого ветром мятного листа… Букет аромата столь многоцветен, что для каждого найдётся свой, знакомый запах. И, в результате, – он может стать родным для всех…

Много лет назад, ещё до той поры, когда Кольцовский сквер в Воронеже был превращён в «Кольцо», все птицы из центра города слетались к скамейке, на которой по утрам любил сидеть Леонид Семаго. Кое-кому его поведение казалось странным, но гораздо больше было тех, кто разделял это чудачество, но не решаясь обнаружить его, искоса наблюдал, как Человек и птица ведут витиеватый диалог о том, что волнует абсолютно всех. О жизни. Которая в каждом из нас проявилась по-своему.

Мир тебе, птица, не свившая гнезда!

Светлая память тебе,Человек…

Кошка

Памяти Василия Михайловича Пескова.

Написано в день его кончины.

Место действия –

Воронежский государственный

биосферный заповедник, ныне носящий его имя.

За стеной было слышно, как поздней электричкой вернулся домой сосед. Он громко падал, после чего бездарно матерился, обвиняя во всех своих несчастиях беременную кошку, доставшуюся от супруги, которая бросила на произвол судьбы их обоих. В пустом доме из серого кирпича, рассыпающегося от негрубого прикосновения, на краю маленькой, никому не нужной станции, по дороге из пункта А в пункт Б, которые, впрочем, тоже мало кому интересны.