Лесные сказки

– …ать, тудыть-растудыть. Растудыть-тудыть …ать.

      Несмотря на нетрезвую ярость, ритм бранного монолога был соблюдаем в безукоризненном порядке. – ..ать!…ать!…ать! – исступлённо выкрикивал незаконно отставленный законный супруг давно невиданной хозяйки. А кошке слышалось не много, ни мало:» Ждать…ждать…ждать…»

Двадцать пятая, по счёту, беременность, не прибавила ей мудрости, но наделила бесконечным количеством терпения.

«Ждать…ждать…ждать…» Еды, ласки, возможности юркнуть в щель приоткрывшейся двери, рождения котят, которых топили или зарывали живыми в землю двуногие, считающиеся в придуманной ими классификации существ, населяющих Землю, разумными… Кошке так хотелось угодить тем, кого она так искренне любила… За пролитую на пол каплю молока, она благодарила способом, понятным ёй. После целого дня понуканий, упрёков и пинков, редкого приглашения к миске на полу у печки, она уходила на ночное дежурство. И не бывало так, чтобы кроваво-красный рассвет не узнавал своих, сокрытых облаками, намерений, воплощенных этой сильной кошкой, воображающей себя домашней. Роль невинной жертвы играли мышки, птички, а иногда и звери покрупнее её самой. Одобрение её благодарности, – вот чего желала она, а получала привычное:"Тудыть…" и пинок под пушистый хвост…

Точно так же, как на порог дома, казавшегося ей родным, она приносила добычу, Кошка приносила новорождённых малышей в дом. Аккуратно укладывала в ряд у ног хозяйки и садилась подле, предлагая ей оценить качество очередного потомства. Женщина каждый раз возмущалась, закрывала плодовитую мамашу в сарае, а котят лишала возможности накачивать барабаны игрушечных животиков молоком, засыпать в маминых объятиях, с молочной пеной на незрячих довольных мордашках, прятаться от пауков под листом клубники, чихать от аромата чистотела, и играть с лягушками.

Пару лет назад, дивясь чуть ли не подиумной стати кошки, её украли, и завезли, как водится, – в Тридевятое Царство. Презрев надуманные прелести чужбины, чуть больше года кошка шла домой. И пришла, на свою голову. Если скажешь, что ей были не рады, то соврёшь! Кошку схватили, прижали к сердцу, поносили на руках минуты две, неумело потискали секунд десять, и… сбросили на землю, меж срамным ведром и плевками, оборвавшими свой полёт ранее намеченной цели.

Радость за других в расфасовке обыденности, туго обвязанная лентой неумения и нежелания впустить её в свою жизнь, превращается в смолоподобную субстанцию, которая, прилипая к человеческому существу, превращает его в жлоба. «Лишь бы мне было хорошо!» – думает он. «Мне! Мне! Мне… любимому.»

С исчезновением из дома хозяйки, жизнь Кошки стала менее осмысленной. Охота из хобби превратилась в суровую необходимость. Поздняя беременность была совершенно некстати, от того,что добывать пищу стало сложнее. Сильно увеличившийся живот мешал прятать свои намерения, и добычей становились невзрачные птахи с красивыми голосами. Есть их было стыдно, и от того – невкусно.

И вот однажды, повинуясь скорее инстинкту, чем желанию убить, Кошка пробралась к гнезду соловья, укрытого в гуще винограда. Тот выпал из осенённого Дионисом убежища на каменную дорожку и разбил себе голову. Кошка ожидала чего угодно: крика, испуга, внезапного взлёта… Но чтобы так… Так просто… Так скоро…

Мимо пробежал почти весёлый сосед… Ещё вчера он твердил о снедавшей его тоске и одиночестве, а тут…отец умер…и есть чем себя занять…

Кошка перевалила свой беременный живот на другую сторону порога, и крепко закрыла глаза. Скоро ей предстояло явить миру очередную порцию котят. И никому неизвестно, успеет ли она накормить их до икоты, хотя бы раз….

Картофелина…

Вода из аквариума – уха для вегана.

Когда мы садимся за стол, уставленный посудой, то задолго до того момента, как на колени опустится умиротворяющее крыло скатерти, нам стоит задуматься об уникальности каждой трапезы. Чем бы не была наполнена посуда, стоящая перед вами, любую еду можно превратить в яство, или его противоположность. И это зависит не только от умений хозяйки, но и от ее настроения, душевности и отношения к самой себе.

Банальный трепет о неповторимости каждого дня, не сопоставим с поглощением пищи, скажете Вы, и будете немного… совсем слегка неправы!

Представим себя на месте картофелины. Вырванная из своего родного угла,из места, откуда она впервые потянула к солнцу свои крепкие руки, где ветер стряхивал с её узорных листьев неприятных жуков в пижамах, её выкопали совершенно насильно, скребнув по сочному боку краем грубой лопаты, и кинули в пыльную темноту мешка. Хорошо ещё, если это был холщовый мешок. Через отверстия которого проходит и свет, и воздух. А если использовали современный синтетический? В нем сыро и холодно, и бока соседей недолго сохраняют первозданную упругость…