Лесными тропами к истоку

– Алло, Емельяныч, выручай, пожалуйста, запчастями для ремонта машин. Просто беда… Конец года, а я не успеваю вывести продукцию. Ведь мы друзья, выручай!

– Помочь бы можно, да желания нет, – сердито отвечал Крикунов.

– Виктор Емельянович, а что случилось? По какой такой причине отказываешь, а?

– Разве ты не знаешь, что твой егерь Соколов у меня осенью отобрал два ружья, ребенка обидел – сына моего.

– Соколов у тебя ружья отобрал?

– Да.

– Не знал я про это дело, честное слово, не знал. Ох, уж я разберусь с ним! С работы уволю к чертовой матери! – кричал в трубку Терентий Иванович.

Директор госпромхоза отправил Соколову телеграмму: «Срочно явиться в контору».

Получив телеграмму от шефа, Андрей был удивлен, ведь никогда он еще подобного сообщения с места работы не получал.

На следующий день егерь попутным транспортом добрался до усадьбы госпромхоза и зашел в кабинет.

– Здравствуйте, Терентий Иванович. Вызывали?

Шеф, оторвавшись от бумаг на столе, пробормотал:

– А-а, явился – не запылился. Ты что вытворяешь?!

Соколов насторожился, молча ждал развития дальнейших событий.

– Где ружья начальника Крикунова?

– Как полагается, сдал в охотинспекцию вместе с протоколом изъятия, – объяснял Соколов.

– А почему ты мне – своему начальнику об этом не доложил? А?

– Я докладывал, но Вы были заняты, сказали, чтобы вопросы по нарушениям правил охоты решали напрямую с управлением охотинспекции.

– Возможно, я и был занят, ведь я без дела не сижу, но, почему ты не доложил вторично? – кричал директор. – Ты подвел меня, ох как подвел! Почему до сих пор не помог председателю комитета природопользования, почему лося не добыл?

– Я добыл ему лося, – попытался спорить Соколов.

– Как же, он добыл ему лося? – шумел директор, – а председатель жалуется, что ты симулируешь помощь. Думаешь, я тебе поверю? Мне такие работники не нужны, вон из моего кабинета!

Глубоко оскорбленным, егерь возвращался домой. Проходя мимо дома колченогого дяди Коли, он увидел в его окне мигающий свет электролампочки. Это старик подает сигнал, приглашая зайти.

– Здорово, дядя Коля, – приветствует его Соколов при входе в дом.

– Здорово, Андрюшечка, что-то давненько тебя не видать. Думал, может быть, уехал куда? Я уж Люську спрашивал: «Где Андрей-то?», так она мне с обидой в голосе ответила: «Я ему не жена, он ко мне не ходит, откуда знать, где он… Наверное, по тайге шастает».

– Я, дядя Коля, сейчас из конторы домой иду.

– Чёй-то ты из конторы невеселый вертаешься, аль денег не хватило на то самое, чтоб с друзьями посидеть?

– У-у, куда тебя понесло, – отмахнулся Андрей, – не до того было, меня с работы выгнали.

Дядя Коля дернулся на стуле, будто ему иголку воткнули:

– За что такая немилость. Таких, как ты, грех увольнять.

– Эх, старик, тяжело в жизни неприспособленному. Не могу я пройти мимо нарушений и обмана, вот и пострадал.

– Эко диво, – качает головой старый, – конечно, за правду грех не пострадать. Бог наш – Христос страдал; многие пострадали по ложному обвинению. А ты в правду верь, она, как Бог – его не видно, но его влияние велико. Известно, мир противоречив, силы добра и зла, как мускулистые борцы, вцепившиеся в друг в друга, и каждый желает себе победы, – философствует дядя Коля. – Но ты, Андрюха, особливо не переживай, правда – она рано или поздно, все равно объявится.

По дороге домой Соколов рассуждал: «Терентий Иванович по характеру самовольник, наделенный властью и полномочиями. С работы уволить может запросто. А председательша профсоюза госпромхоза против директора не пойдет, потому, как они родственники».

Соколов вспомнил факт непорядочности руководителя.

В госпромхозе работала завскладом одинокая беззащитная женщина – Маша Колесникова. Являясь материальноответственным сотрудником, она под честное слово выдавала шефу материальные ценности в качестве подарков для его друзей. Директор обещал все взятое со склада списать, но так и не сделал этого.

В конце концов, ревизия обнаружила у Маши огромную недостачу, возместить ущерб она не смогла.

Состоялся суд, на котором Терентий Иванович отказался, что когда-либо что-то брал у Колесниковой, и обманутую Машу «упекли» в колонию.

На еженедельные сборы Андрей Соколов попасть не спешил; получить расчет и трудовую книжку он может в любой день.

Подойдя к конторе, он увидел сидящих на крылечке знакомых егерей, сюда народ выходит покурить и, конечно, поболтать.

Андрей прислушался, Колян Копылов рассказывал о вреде курения:

– Один мужик был заядлым курильщиком, отощал, начал сильно кашлять, заболел. Его уговаривали бросить вредную привычку, но больной с папироской не расставался и, в конце концов, умер от рака легких.

Вот однажды друзья пришли его помянуть и положили ему на могилку пачку «Примы» и стакан. И только стали поминать, как вдруг из земли показалась костлявая рука, а могильный голос недовольно прокричал: «Уберите на хрен эту дрянь!»

Колян Копылов довольно гоготал:

– Правду в народе говорят, что только могила горбатого исправит!

Егеря заметили коллегу и поинтересовались, почему он опоздал на работу.

А Соколов, улыбаясь, отвечал: