Лесными тропами к истоку

А молодой Санька Зубатов только и смотрит фильмы со стрельбой, поэтому прогремевшие выстрелы его влекут как охотничью собаку.

Мастер леса – Семен Иванович, проживший в лесу многие годы и давно уже отслуживший в армии, тоже неспокоен.

Но больше всех волнуется Соколов. Появление стреляющего вертолета наверняка привлечет внимание природоохраных органов: министерства экологии, охотничьей инспекции республики и других. «То ли еще будет, ой-ей-ей, а кашу-то придется расхлебывать мне», – думал Андрей.

За поворотом дороги, где лес невысок, волонтеры увидели угол фургона вездехода. Смельчаки подобрались ближе и увидели разговоривающих. Высокорослый мужчина в камуфляжной одежде спрашивал помощников:

– Сколько лосей отстреляли?

Ему отвечали:

– Двух мы убили, и с вертушки радировали, что еще трех зверей завалили, но их надо найти.

– Как найдешь, лес-то большой? – сердился охотник в камуфляже.

– Ходить будем, искать будем.

– Пока ищите, туши протухнут. Пусть с вертолета покажут, где битые звери лежат.

– Поздно, вертушка ушла на базу, – отвечал помощник.

Из кустов можжевельника показалась еще группа охотников.

Егерь с лесорубами вышли из засады.

– Здравствуйте, кто здесь главный? – спросил Соколов.

– Ну, я, – неохотно отвечал человек в камуфляже, – а в чем, собственно, дело?

– Представьтесь, пожалуйста, – попросил Соколов.

– Я – предприниматель Ливанский. Эту охотничью территорию беру в аренду. А ты-то кто такой? – хамски вопрошал Ливанский.

Егерь представил свое служебное удостоверение.

Ливанский, хмыкнув, спросил Соколова:

– Пойдешь ко мне работать охотоведом?

Соколов отвечал:

– Мне неизвестно, что этот участок кому-то был отдан в аренду.

– Мои документы оформляются в известных инстанциях, – бравировал Ливанский.

– Но, пока у вас нет документов, вы не имеете права на производство охоты, – наставлял егерь.

Слушая спор, Санек тоже высказал свою точку зрения по поводу происходящего, прямо Ливанскому в лицо:

– Дяденька, вы зачем с вертолета над лесом стреляете? – и, показывая на мадам Люси, добавил, – вот эта тетенька со страху описалась.

Люся строго посмотрела на шутника, но промолчала.

– Вы что, не знаете законов? – продолжал Соколов, – охота с воздуха категорически запрещена и, даже, уголовно наказуема.

– Да, ладно тебе угрожать, егерь, разберемся!

Товарищи Соколова, глядя на то, как небритые мужики кидают в фургон окровавленные куски мяса, возмущенно качали головами.

Разговоры о стрельбе животных с вертолета облетели весь поселок. Этим заинтересовались местный депутат и участковый – капитан милиции. Дело дошло до прокуратуры республики. Начались допросы свидетелей, следственные эксперименты, затянувшиеся на месяцы.

Позднее Соколов узнает от старшего следователя по особо важным делам, что Ливанский таким незаконным методом охоты добыл шестьдесят лосей. В своем колбасном цехе он перерабатывал мясо в колбасу под названием «Медвежьи лапки», и отправлял ее за границу вместе со шкурами крупного рогатого скота.

По неизвестным причинам, прокурор республики санкцию на обыск складов фирмы Ливанского не дал. И дело его закрыли, но предприниматель затаил крепкую обиду на Соколова.

Новый директор госпромхоза Силантий Сидорович Артамонов отправил егерей на совместное патрулирование охотугодий.

Соколов предложил егерям позвать с собой бывшего лесника Константина, попавшего под сокращение.

Подъехав к его дому, стражи охоты нашли его по стуку колуна в дровянике. Возле него сидела собака, которая, при приближении чужих, громко залаяла. Лесник окрикнул:

– Теща, нельзя! Своих не признаешь?

После дружеских объятий, разговорились о делах, о жизни в целом.

– Вот, мужики, – жаловался Костя, – стал я безработным. Как дальше жить – не знаю. Отец рассказывал: «Раньше бывало не выйдешь на работу – судили за тунеядство». А что сейчас? Я работать хочу, семью кормить, а у меня работу отобрали. А слово – то какое придумали – упразднили! Чихать я не хочу на такие праздники, приходится теперь жить на пенсию отца.

– А где отец-то – Захар, – поинтересовался Андрей, – хочу с ним поздороваться.

– Ушел рыбачить на озеро. У него тоже душа болит, ведь всю жизнь лес растил и охранял.

Егерь Данька и Володя Архипов хлопнули Костю по широкой спине, приглашая:

– Хватит грустить, бери ружьишко, собирайся с нами в поход, угодья проверим, на речках утей постреляем. И пора проводить учет лосей, наступило время их свадеб. Браконьеры только этого и ждут: петли из стального троса ставят на тропах.

.. После Ильина дня у воды прохладно, сидит Захар в старой видавшей не одну зиму, лесниковской телогрейке.

Комаров уже нет, дышится вольно. Рыбак упивается запахом воды, прибрежными травами. Эти запахи вливают в сердце неподвластные времени силу, страсть молодости.

Захар заскорузлыми пальцами завернул самокрутку, и вот уже сизоватый едкий дымок охватил его небритое лицо, легким облачком поплыл в камыши.

Глаза рыбаря устремлены на поплавок из гусиного пера, торчком стоящим в воде меж лопухов желтых кувшинок.