Лесоруб (СИ)

====== Часть 1 ======

— Как тебя зовут? Скажи, ну скажи…

Я аккуратно, стараясь не повредить хрупкого тельца, переместил льнущего с нежностями, что-то восхищенно лопочущего про мои альфячьи плечи блондинчика со своих коленей на бедра активно бухающего рядом со мной у барной стойки Захарки и подпер подбородок кулаком, охваченный пьяной печалью. Еще одно омежье чудо, залив обоняние и зенки алкогольными коктейлями, попутало горизонты и приняло меня за альфу, Господи. Какое уже по счету за этот обещавший быть хорошим вечер, десятое, двадцатое? Надо бы спросить у Захара, может, он знает? Я-то давно сбился со счета, а смысл?

Приподняв голову, я уставился на друга детства тяжелым мутным взглядом. Тот, прижимая к мощной груди отбивающегося, испуганно пищащего омежку, на меня, вестимо, не смотрел — занят же. Чем-чем, удерживанием потенциального партнера на ночь. Очередного, ахха, грозящего испариться, как и остальные — габариты альфы пугали здешних прелестников до истерики.

— На хлебни, — уговаривал Захарка парнишку, с легкостью перекрывая гулкими раскатами своего баса грохот музыки. — Настоящий Егерь, не разведеный колой, клянусь.

Смешно, но очень грустно, и, похоже, безнадежно — омежка утекал буквально между пальцев, отнекиваясь и закрываясь ладошкой. Глазюки у чуда были размером с блюдце, в них плескался животный ужас. Наверняка протрезвел малыш, пощупав Захаркины литые мышцы и представив соответствующий его мощи член с узлом.

— Пей, я сказал! — от рыка моего друга содрогнулась чистая посуда в баре. — Достал!

К моему огромному удивлению, блондинчик подчинился, припал губками к краю сунутого ему под нос Захаркой стакана. Заглотал, кривясь, остро пахнущую травами темно-коричневую жидкость и опять поплыл.

— Ой, крепко! — хихикнул, махом вылакав примерно треть и отстранившись. — Язык жжет, горло дерет!

Красота сладко жмурился, потираясь разрумянившейся щечкой о скулу придерживающего его под узкую спинку гиганта.

Такой милый, смешной и кукольно хорошенький, ресничками густыми подкрашенными помахивает, пухлый яркий ротик округлил очаровательной буковкой «о». Малорослый, в талии тонюсенький, соплей перешибешь — сущая тростиночка. Если Захарка надумает натянуть парнишку, порвет напополам. Пора спасать.

— Мы отлить, — я цапнул омежку под мышку и стащил с бедер друга на пол. — Идем-ка, срочно.

Чудо ожидаемо уперлось, выставило локоток.

— Нам в разные туалеты, — вякнуло оно, взъерошиваясь.

Глупое чудо. Под громкий хохот окружающих я схватил блондинчика в охапку и понес по направлению к туалетам. Омежка верещал и отчаянно дрыгал ногами, теряя туфли. Достигнув нужной, закрытой, двери, я толкнул ее плечом и вместе с тщетно сопротивляющейся светловолосой красотой ввалился внутрь.

— Я омега, — сообщил блондинчику. — Не ссы. Точнее, ссы, вот пустая кабинка, вот писсуар, на выбор. И больше с моим другом Егерь не пей, у вас разные весовые категории. В больнице окажешься с рваной жопой.

Не верящий в то, что я омега, парнишка не торопился доставать краник.

— Отвернись! — потребовал неверным голоском.

Я лишь хмыкнул и шлепком под поджавшиеся в испуге ягодички отправил дурачка в кабинку. Ну, не показывать же чуду лишенное узла хозяйство, честное слово. Не верит и ладно, мне его вера нахуй сдалась. Спровадить подальше от Захарки, остальное приложится по ситуации.

Пока парнишка писал, я тоже отметился, в писсуар, застегнул ширинку и покинул помещение туалета, озираясь на ходу в поиске какого-нибудь подходящего Захарке омеги покрупнее и покрепче. Эх, мелкая мелкота. Некормленные тощие немочи, не чета омегам нашего с Захаркой лесного края. Придави чуток любого — получится мокрое место. Хоть сам под Захарку ложись, но нельзя — с друзьями детства не трахаюсь. Принцип.

Вылетевший откуда-то сбоку кулак, явно принадлежащий альфе, я ловко блокировал предплечьем, а вздумавшего подраться незнакомца толкнул обеими ладонями в грудь, отшвыривая прочь. Прочь, — бетонная стена, — не дрогнул, стоял мертво и незыблемо. Не повезло незнакомому альфе, блядь, лопатки о бетон зашиб.

— Бьешь омег, подлюка? — вопросил я напевно, без особого размаха впечатывая гаду в солнечное сплетение каменно-твердые костяшки — заслужил. — И не стыдно нигде?

Приколоченный мною парень попытался сложиться пополам и не преуспел — я продолжал прижимать его к стене, — хватал ртом воздух, размышляя, блевануть или погодить. Наверно, он сейчас лихорадочно вынюхивал во мне омегу. Очевидно, таки вынюхал — отдышался и проблеял, смутясь:

— П-прости-те, я нечаянно… Тут темновато…

Я игриво подмигнул неудачнику и отшагнул назад. Ага. А в ноздрях у тебя вата. Прежде чем лезть драться, изволь носом поработать.

— Живи, — разрешил, недобро оскаливаясь.

Альфа порскнул от меня так, что каблуки засверкали. Ох, Господи. Не сиделось мне у себя на севере, зачем, спрашивается, подался в универ? Городские альфы портки мочат и заикаются, со мной пообщавшись даже минуту. Ни поцеловаться толком, ни потрахаться. С кем скорую течку коротать, загадка. Придется привычно удовлетворяться вибратором. Ну неужели я такой урод?