Лестница Пенроуза (СИ)

– А ты в теме, Имс. Хорошо подготовился?

Имс как-то хищно усмехнулся и кивнул.

– Очень хорошо. Твой обожаемый Кобб был бы доволен.

– Ревнуешь, – удовлетворенно заметил Артур.

– Зубы нам обоим заговариваю, – пояснил Имс. – Трясет меня всего, как подумаю, что снова эту гниду увижу.

Они продолжали лавировать по улицам, углубляясь в западную часть города, среди туристической толпы, то и дело рискуя попасть под несущиеся на красный свет автомобили. Как и везде в Аргентине, в Мендосе перекрестки представляли собой настоящие ловушки для пешеходов, и машины мчались хаотично, быстро, без всяких сигналов.

Артур больше не говорил ни слова – и чем ближе они подходили к дому Нэша, тем сильнее жгло у него в груди. И ему так странно это казалось, ведь он был уверен, что совсем ничего не чувствует – просто жгло и припекало, словно угли лежали у него под сердцем.

Глава 23

Артур

У смутно знакомого квартала Имс замедлил шаг и теперь мягко шагал вплотную к домам.

Казалось, они ко всему были морально подготовлены, но не к тому, что, сунувшись во двор, застанут старика сидящим на скамеечке возле дома и смотрящим практически прямо на них.

Двор был абсолютно пуст – в злые от солнца послеполуденные часы, но скамейка стояла в тени чьего-то балкона и немного защищала от зноя. И все равно старик явно выбрал не самое удачное время для отдыха на воздухе. Вот вечером здесь, наверное, прекрасно.

А может быть, он мерзнет, подумал Артур. Старые люди постоянно мерзнут, особенно вот такие старые. И в его детстве старушки усаживались в солнечные дни во дворах – «погреть кости», так это у них называлось. Вот и этот тоже – греет кости. Может быть, у него ревматизм. Скорее всего так и есть, решил Артур, посмотрев на его скрюченные пальцы, перебиравшие сейчас край свободной, чуть выцветшей, когда-то серо-розовой рубашки.

– Ну вот, – прошептал Имс, притаившийся в нише, как поднаторевший на слежке агент, – по крайней мере, мы уверены, что старик все еще здесь. Нам осталось выяснить, когда он обычно ложится спать.

– Старых людей обычно мучает бессонница. И вообще сон у них тревожный, чуткий.

– Ему еще и кошмары снятся, сто процентов. Ну ничего, это нам даже на руку – будем одним из этих кошмаров…

Поплутав в узких переулках, они нашли несколько мест, откуда отлично просматривался двор старика и даже часть его квартиры, балкон в то числе.

Одним из таких мест была крыша невысокого соседнего дома, они решили расположиться там, среди труб, голубятен и нагретой солнцем черепицы, сквозь которую там и сям пробивалась зеленая трава. Если пройти всю крышу вдоль, вы оказывались напротив большой школы с высокими окнами, откуда наблюдали томящихся на уроках подростков и футбольное поле, где похожие подростки – смуглые и черноволосые, покрытые белесой пылью – носились со скоростью света и радостно вопили, терзая видавший виды большой кожаный мяч.

Имс распланировал слежку на несколько дней, и Артур нервничал, думая, что их может выкинуть из сна в любой момент. Но чем дальше текло время, тем больше он забывал, что они во сне, и то, что он сам это отмечал, показалось ему странным, невозможным. Однако скоро и эта рефлексия прекратилась, растаяла в жарком мареве аргентинской реальности.

И ему не показалось удивительным, что, кажется, эта слежка была далеко не первой в их жизни – так легко они ее переносили, так мастерски вели. Они лежали на крыше, пили воду, ели фрукты, передавали друг другу мощный бинокль, который взялся не пойми откуда, как и многие вещи до него. Но Артура такие возникновения уже не изумляли – это были их сновидения и они могли материализовать здесь все, что угодно.