Лестница Пенроуза (СИ)

– Нашего профессора пасут. Немцы. А если точнее, Аненербе*. Слышал о такой организации?

– Слышал… Но это же просто секта, это не может быть серьезно...

– Еще как серьезно. Если хоть один жалкий чертежик профессорских изобретений попадет к ним, мы все можем проститься с жизнью. Все мы, весь мир. Атомное оружие у них уже есть, но им мало. Будет война, darling, очень большая война. Да она уже началась. Она началась еще в тридцать третьем, если быть уж совсем откровенным… как только Гитлер пришел к власти…

– Ты держал связь со спецслужбами... – обреченно сказал Артур. До него все разом дошло. – Только играл в молодого ученого, да? И мне, мне ничего не сказал! Имс!

Имс быстро поцеловал его в щеку.

– Поэтому тебя нельзя ехать. Я не отпущу тебя одного.

– Но причем тут Аненербе… я не понимаю… они ж там рунологией занимаются, индийский фольклором…

– Аненербе подчиняется СС – раз, и их сейчас весьма интересуют передовые научные разработки. Во-вторых, вспомни, что нашего безобидного профессора всегда связывали с дьявольскими силами… а у Аненербе есть отдел по оккультизму… да у них даже картотека ведьм ведется! Но там есть еще и институт научных исследований целевого военного значения…

– О господи, – пробормотал Артур. – Ты не можешь в это влезать, не можешь, это чудовищно…

– Ты всегда говорил, что я прекрасный актер, – улыбнулся Имс.

Тут Артур осенила новая кошмарная догадка.

– Только не говори мне, что ты будешь использовать сны! Не говори мне, что будешь рыться в головах у шпионов, ты с ума сошел?! Мы так и не отладили ни аппарат, ни сам процесс… Это чистое, чистое самоубийство!

– Думаю, что обойдемся классическими методами, – пожал плечами Имс. – Мне бы тоже не хотелось спускаться во сны к этим ублюдкам. Не думаю, что это понадобится…

– Имс. Пообещай мне. Слышишь? Пообещай.

– Конечно же, я обещаю, малыш. А теперь пойдем домой, а? А то зря, что ли, я вино покупал… Ужин приготовим.

Артур поплелся за ним, как привязанный, но чувствовал себя так, как будто в груди у него пробили большую дыру.

Все рушится, думал он. Все кончилось. Ничего не будет так, как прежде, ничего, а ведь он только начал чувствовать себя таким счастливым – как никогда в жизни.

И эта мягкая пыль на улицах, и маленькие круглые автомобили, и сухие опавшие листья, и запах хлеба из пекарни, и курившая дама на крыльце в накидке с потрепанным молью воротником… И Имс в длинном темном пальто, тоже дымивший сигаретой и что-то насвистывавший, уютно пристроивший пакет под мышкой…

Артур смотрел на его широкую спину, и ему хотелось кричать.

Кажется, он даже сделал это – и проснулся.

***

Воздуха не хватало, по вискам тек пот, а в комнате все уже было голубовато-серым от рассвета.

Артуру срочно надо было увидеть Имса. Срочно, он дышать без него, оказывается, не мог – и что это он вчера себе придумал: какие-то детские обиды, что за хуйня?

Он с облегчением подумал, что скоро завтрак, и отправился в душ. Перед глазами все еще стояла удаляющаяся спина Имса.

В этот раз, когда Имс постучал в дверь, Артур распахнул ее раньше, чем тот успел убрать руку. Рука повисла в воздухе, Имс с изумлением взглянул на Артура – тот весь сиял – лицом, глазами – и тянулся к Имсу, как к солнцу.

– Darling… – зачарованно глядя на него, спросил Имс. – Все, ты больше не дуешься? Значит, мир?

– Прости, я был страшный идиот, – сказал Артур.

– Может, объяснишь?

– Позже… Позже, и расскажу тебе кое-что.

Имс заинтригованно вздернул брови.

– Завтрак накрыли в беседке, сегодня чудное утро – такое английское. Кстати, заранее морально подготовься – там Пол.

– Он что, о трех головах? – поинтересовался Артур.

– О, – хохотнул Имс. – Хуже. Но маман его обожает. И он знает толк в лошадях.

– О, это, конечно, главное, – кивнул Артур.

Бейл, прямой, как струна, и одна молоденькая веснушчатая девушка уже сновали около беседки с подносами с чайниками, чашками, тарелками, блюдцами и всем прочим. В плетеных креслах, среди льняных подушек, уютно устроились дядя-коллекционер, уже знакомый Артуру, и загадочный Пол, выделявшийся ярким кобальтово-синим пиджаком.

– Пол, – Имс показал в улыбке, казалось, все девяносто шесть зубов, но Пол обнажил свои, белые и острые, и счет сравнялся.

Имс обнялся по очереди и с дядей, и с Полом.

– Мы имели сейчас с сэром Робертом преинтереснейший разговор о Пикассо и лошадях, – томно поведал Пол и одновременно быстро стрельнул глазами в сторону Артура.

– Пол Бессун, друг семьи, – церемонно сказал Имс. – Артур Каллахан, мой друг и коллега.

Рука у рыжего была крепкая, сухая и горячая, как песок, приятная.

– Да, Бессун, – улыбнулся Пол. – Говорящая фамилия. Я действительно как фагот – экспрессивный и богатый обертонами. Совершенно неотразимый.

– Однако верхние ноты у фагота часто звучат довольно гнусаво, – уже с холодком улыбаясь, заметил Имс.

– О, это не помешало итальянцам назвать фагот «дульцианом», то есть нежным, сладким… Я такой и есть, вне всяких сомнений.

– Пол, прекрати. Хватит смущать Артура.

– Ну если уж ты его не смущаешь, то куда мне… – лениво ответил Пол.