Летающий класс

И хотя история Кнопки, Антона и Пифке подошла к концу, мне все-таки не дает покоя одна мелочь.

А именно: что если дети, читавшие мою книжку, «Эмиль и сыщики», скажут: «Мил человек, да ведь ваш Антон – точная копия вашего Эмиля. Почему в новой книжке вы не написали про какого-нибудь совсем другого мальчика?»

И поскольку вопрос вполне правомочный, мне хотелось бы ответить на него, прежде чем поставить последнюю точку. Я рассказал вам об Антоне, хоть он и смахивает на Эмиля Тышбайна, потому что я верю: о мальчиках такого рода можно рассказывать сколько угодно, но в жизни, увы, не бывает сколько угодно Эмилей и Антонов.

Быть может, вы решили стать такими, как они? Быть может, если они вам полюбились, вы и впрямь станете такими, как эти ребята? Такими же прилежными, такими же порядочными, такими же храбрыми и честными?

Для меня это было бы лучшей наградой. Потому что из Эмиля, Антона и всех, кто похож на них, впоследствии выходят очень дельные люди. Как раз такие, какие нам нужны.

ДВОЙНАЯ ЛОТТХЕН

Глава первая

Зеебюль на Бюльзее. Детские пансионаты, как пчелиные ульи. Автобус с двадцатью новенькими . Локоны и косы. Может ли ребенок откусить другому нос? Английский король и его астрологический близнец. Как тяжело достается улыбка.

Вы, конечно, знаете Зеебюль? Горную деревушку Зеебюль?

Зеебюль на Бюльзее? Нет? Не знаете? Удивительно, кого ни спросишь, никто не знает Зеебюль! Или о Зеебюль на Бюльзее знают только те, кого не спрашивают? Такое бывает. Меня это не удивит.

А если вы не знаете Зеебюль на Бюльзее, то, конечно, вы не знаете и детского пансионата в Зеебюль на Бюльзее, известнейшего летнего пансионата для маленьких девочек. Жаль. Впрочем, беды большой нет. Детские пансионаты похожи друг на друга, как бублики, как лесные фиалки: знаком один, так знаешь и все. Идешь мимо такого пансионата, и можно подумать, что это огромный пчелиный улей. Он гудит от смеха, крика, шушуканья и хихиканья. Да он и есть улей детского счастья и радостей. Но сколько бы ни доставлял он детям радостей, всегда есть возможность дать их еще больше.

Однако не секрет, что вечерами на постельки в спальной присаживается серый гном — Тоска по дому. Он вытаскивает серую бухгалтерскую книгу, серый карандаш из кармана и с серьезным видом подсчитывает детские слезы, все вместе, выплаканные и невыплаканные.

А наутро, вы не замечали, он исчезает! И тогда снова стучат чашки с молоком, и трещат наперебой маленькие болтушки. Потом маленькие купальщицы стайкой несутся к холодному, мелкому, изумрудно-зеленому озеру, бросаются в воду, плещутся, оглашают окрестности визгом и криками, плавают или, по крайней мере, делают вид, что плавают.

Таков и Зеебюль на Бюльзее, где начинается история, которую я хочу вам рассказать. Довольно запутанная история.

Вам иногда придется быть адски внимательными, чтобы разобраться во всем точно и основательно. Вначале все идет довольно сносно. Путаница начинается в следующих главах. Все будет запутанно и ужасно напряженно.

Итак, они купаются в озере, и больше всех плещется и озорничает, как всегда, маленькая девятилетняя девочка, у которой вся голова в локонах и завитушках и которую зовут Луиза, Луиза Пальфи. Из Вены.

Тут из дома доносится гонг. Еще один, затем третий.

Дети и воспитательницы карабкаются на берег.

- Гонг для всех! — кричит фрейлейн Ульрика. Для Луизы — тоже.

- Я уже иду! - кричит Луиза.- Старый человек это же не экспресс! - И тут она в самом деле появляется.

Фрейлейн Ульрика гонит свое гогочущее стадо, всех до одной, в хлев, простите, в дом. В двенадцать часов, минута в минуту, полагается обедать. А потом все будут полны нетерпения. Почему?