Летать не поздно никогда

В такой же бумажной, как и простынка, накидке было неуютно и даже холодно. Кожа тут же стала покрываться пупырышками. Он посидел немного на кушетке, ожидая непонятно чего. Наконец, встал и дернул дверь, через которую он вошел. Как и ожидалось, она была заперта. Вторая дверь легко открылась. За ней был довольно большой медицинский кабинет (так по крайней мере казалось после микроскопической раздевалки). Несколько кушеток и с десяток шкафов с прозрачными дверцами у стен. В шкафах стояли сотни неизвестных коробочек и бутылочек. В центре кабинета располагалась натуральная операционная кровать, от вида которой Аарону едва не стало дурно.

Пока он рассматривал кабинет, из другой двери, расположенной напротив той, через которую он вошел, появился невысокого роста азиат в белом халате. На лице его читалось дружелюбие.

– А-а! Здравствуйте, здравствуйте. Аарон, если не ошибаться, – азиат быстро прошел всю комнату до Ара с протянутой в приветствии рукой.

Аарону приятно было впервые за день почувствовать к себе человеческое отношение. Он сразу проникнулся к этому человеку самыми теплыми чувствами. Но как впоследствии ему показалось, за дружелюбием его доктор (так он про себя его сразу окрестил) прятал нервозность и беспокойство.

– Меня звать Тайко. Я, э-э, лечащий врач господина Рокуела. Полагать, вы с ним знакомиться.

Коверкание слов иностранцами люди подсознательно воспринимают как инфантильность, ассоциируя их с детьми. В случае с азиатами прибавляются и мягкие звуки вместо твердых и шипящих, отчего сходство с детьми получается еще более близким. Аарон знал это как специалист-интерпретатор. Тайко не шепелявил, но все равно из-за неправильно использованных глаголов казался забавным.

– Я с ним знаком. А от чего вы его лечите? – спросил Ар. Он тоже улыбался. Ему сильно надоело тревожиться, и ему нравилось, что этот с виду добрый врач будет заниматься им.

– О! Это хороший запрос! – Тайко жестом указал Ару на одну из кушеток, сам он сел на единственный в кабинете стул. – Я лечу его от патологической боязни старости – геронтофобии, слышать о такой? – не дожидаясь ответа, Тайко продолжил: – Он бояться умереть слишком скоро. Так что умереть слишком скоро за него придется вам. Хе-хе.

Тайко, по-видимому, был очень доволен своей шуткой, чего нельзя было сказать об Аре, который вынужденно поменял мнение о докторе.

– О, я вижу вы измениться в лице. Простите! – почти испугался Тайко. – Иностранцам приходится шутить теми словами, которые они знают. Если бы я говорил на японском, я бы не выглядел таким тупицей. Ради бог, простите.

«Ради бог» рассмешил Аарона. Он снова искренне улыбнулся и сказал, вздохнув:

– Давайте будем начинать. Мне сложно сейчас поддерживать шутки, даже если они иностранные. Когда прибудет мистер Рокуел?

– Хо. Так ведь он давно готов. Он уже находится в состоянии глубокого сна, в который я его погрузить, – Тайко встал со стула. – Пойдемте, вам и вправду пора. Ложитесь сюда, – Тайко указал на центр комнаты, где стояла операционная койка. Ар колебался.

– Вы не бойтесь, – засуетился Тайко, – никаких лазеров и разрезов. Только электромагниты. Вам нечего беспокоить!

Ар послушался и взобрался на койку. Она была холодная. Все было холодное и страшило неизвестностью. Тайко отошел к пульту какого-то устройства, стоявшего в углу комнаты.

– Вам, Аарон, не стоит ни о чем думать. Расслабьтесь.

Буквально после этих слов из-под кровати неожиданно вырос манипулятор со шприцем. Быстрым, но плавным движением манипулятор ввел иглу в вену на левой руке Ара, и тишина окутала его за какие-то мгновения.

5

«Где я?» – этот вопрос, казалось, мучил его целую вечность. Невозможно было определить сколько, потому что время не двигалось. Ни одно из чувств не подавало никаких сигналов, тем не менее он был в сознании, но такое сознание можно было бы представить только в страшном сне. Абсолютная чернота, абсолютная беззвучность, ноль осязания, ни одного запаха. С ним ничего не происходило, когда он приходил в сознание, поэтому он мог только вспоминать прошлое. Но и прошлое сохранилось в его памяти осколками: отдельные несвязанные эпизоды. Вот чьи-то большие, размером с него самого, руки купают его в ванночке. Он боится ванночки, боится воды и кричит от страха и негодования… Отец строгим голосом говорит ему о том, почему нельзя брать его визор… Маленький щенок Снайк. Какой же он забавный! Он умер от какой-то собачьей болезни, и они с матерью закопали его во дворе. Снова отец… Они ловят рыбу в красивом озере, а потом едят бутерброды с чаем.

Осколки воспоминаний переходили в сон. Сон был лучшей половиной его новой жизни. Во сне были ощущения, там была полноценная жизнь, а в сознании – только воспоминания. Свадьба с Аурикой. Как же она была красива! Он ловил плотоядные взгляды других мужчин: негодовал и гордился одновременно.