Летатель - 79 (Historiy Morbi)

- И третий раз в институте. В стройотряд не брали, а я пообносился, из старых шмоток вырос. Не век же на родительской шее... Мать одна, отец умер, когда я Родину охранял, а точнее - бесплатным рабом в Подмосковье дачи для генералов строил... Что мне стоило заявление в третий раз написать! "Хочу быть в передовых рядах советской молодежи!" - да как два пальца обоссать! Фольклор... Вокс попули... слова не выкинешь. До сих пор "горжусь" - трижды комсомолец! Зато на джинсы заработал, шузы купил.

- Вы циник?

Спрашивает доктор и, выпрямившись, скрещивает руки на груди. Судорожная лампа под потолком вспыхивает издыхающим сиреневым светом и, взвизгнув по-своему, на непонятном для людей языке приборов и механизмов, гаснет, лопается, и осколки стекла легонько щекочут матовый фонарь.

Александр Степанович и Василий Иванович смотрят, как из-под сетчатого кожуха и матового фонаря вытекают струйки белесого дымка; Александр Степанович приподнимается на стуле, словно готовясь взлететь к потолку, но предостерегающий жест доктора останавливает его.

- Две недели назад я подал заявку электрику, чтоб заменили, она уже тогда жужжала. И вот...

- Да, циник я, наверное.... Но кто мой антагонист-идеалист? Комсомольский вожак со шлюхой-секретаршей? А? Скажите, доктор?..

- Мы отвлекаемся. И не стоит горячиться, Александр Степанович... Профессия?.. Место работы?..

- Инженер-электронщик. Работаю в ЖЭУ оператором газовой котельной. Что еще?.. И куда это пропал мой капитан с бумажками? "Капитан - капитан улыбнитесь!.." Я ведь уже им все это рассказывал. Не люблю дубляжа.

- И о "трижды комсомольце"?

Нажав кнопку, доктор наклоняется над диктофоном, но линия связи пока занята.

- Без моих откровений они все это знали. Профессионалы! Диссидентство шьют... А какой я диссидент к чертовой матери? Так, живу в своем углу. Сам по себе. Разве что летать научился и Василь Петровича обучаю...

- Кто такой?

- Гегемон.

- Рабочий?

Уточняет Василий Иванович, но отметок в бланке не делает.

- Да, токарь на ЛОМО, сосед по коммуналке. Фамилия у него такая Гегемон. Он говорит: - "Редкое мое фамилие, да меткое!" Забавный мужик! Логика! - железная, как зубы! Сам рассказывал, что натуральные зубы в пылу полемики потерял. Бокс - обмен мнениями при помощи жестов. Но логики своей Гегемон не утратил. Крепкий мужик. Жаль, если и его в диссиденты заметут...

- Курите? Пьете?

Вновь склоняется над анкетой доктор.

- Как все.

Поеживается мужчина и вдруг подпрыгивает на стуле.

- Постойте, доктор! Ведь уже три недели я ни глотка в рот не взял! И как я сам на это внимания не обратил?! И точно: три недели. Семнадцатого я стал летателем, в тот день еще пили. Сухое и "Шампанское". И с той поры ни глотка! А вот курить - страшно хочется... Трое суток. Ведь там они... и не жмутся, но курить не дают. Индивидуальный подход...

Доктор зачем-то смотрит на часы и достает из кармана пачку сигарет.

- Курите.

Потянув за крученый бинт, Василий Иванович открывает форточку.

- Везет вам: моя медсестра отпросилась на полдня. По закону я не должен вести прием больных один, без медсестры.

- Взаимоконтроль?

Выпячивается нижняя губа Александра Степановича.

- Н-ну, как вам сказать? Распоряжение Минздрава. Но вы же все видите лишь под определенным углом... Пожалуйста, спички. Положено просто. Я не задумывался над этим... Изначально установлено и все. Зато сейчас вы можете спокойно курить. И я тоже... Как говаривал Михал-Евграфыч: - "Суровость законов Российских компенсируется лишь необязательностью их исполнения!"

Доктор и его пациент смеются, доктор ставит на столешницу пациента белый пластмассовый футляр из-под личной печати врача, опускает в него горелую спичку, и то же делает Александр Степанович, который до того крутил свою спичку в пальцах, не зная, куда ее деть.

Сигареты крепкие, без фильтра.

Некоторое время мужчины курят молча, лишь поглядывая на пепельные венчики сигарет и улыбаются каждый своему. Почему-то курение кажется сейчас актом сугубо интимным, и оба испытывают некоторую неловкость оттого, что вынуждены сидеть друг против друга, лицо в лицо, и может быть, поэтому доктор встает, прохаживается по кабинету, мягко ступая с пятки на, носок, и, остановившись у двери, спиной к Александру Степановичу, говорит:

- Возможно, ваши "домыслы",

В интонации Василия Ивановича так и сквозят кавычки,

- Не лишены основания. С Валентиной Ивановной, медсестрой, я работаю третий год, и, не имея ничего принципиального друг против друга, мы с трудом друг друга переносим. Подсознательная неприязнь! Удивительно! И многие мои коллеги в подобной ситуации... Сначала я грешил на администрацию клиники, на тонкий кадровый расчет. Но недавно прочитал в одном реферате, что стоит усадить на рабочем месте двух человек лицом к лицу, и через год они будут друг друга ненавидеть. Молча, тайно. Я сделал в своем кабинете маленькую перестановку мебели. Один стол поставил в угол,

Показывает Василий Иванович.

- Другой, вот сюда... Но главврач приказал восстановить все, как было... Изначально установлено и все!

- Тяжко...