Летатель - 79 (Historiy Morbi)

- Во-во! На этом и основано; в школе - веришь, в институте - веришь, начальству, - веришь или делаешь вид, что веришь; как мул, у которого пучок травы перед мордой привязан. Понесут в ящике, лабухи на барабане и в тромбон: - "ту-ду-рум-пум-пум", - а ты уже не слышишь... Я четыре года тему разрабатывал, ночами сидел, жена ушла - первая жена; думал: защищусь, кандидат, перспектива... а начальство - хап лапкою и тему под себя: - "Ты, - говорят, - молодой, способный, еще успеешь!" Поерзал, побитый, два года. Собрал манатки, теперь в газовой котельной. Сутки на дежурстве, двое дома. Социальная функция... Налей.

- Эт-т-точно, - икнув, налил в мензурки спирт Василий.

- А что у тебя со второй женой? Ты, Саша, не думай, я не для бумаги этой, - кивнул доктор на бланк.

- Я по разговору...

- Я вижу, Вася... ну! "Ангел в чашку!" - у моего деда присловье было. И если честно, то во всем и всегда виноваты мы, мужики! Мужчины...

Александр покрутил мензурку, осматривая ее на просвет, стряхнул остатки спирта и вставил ее себе в глазницу, на манер монокля или лупы часовщика.

- "Зри в корень!" - заповедано от благого Козьмы.

- А если...

- Безо всяких "если"!

Со стуком поставил мензурку на стол мужчина в синем свитере:

- Вариантов не бывает. Стерва попалась - сам выбирал. За ложь, за снисходительность к себе сам и плати. Вот у меня: молодая - я на десять лет старше; красивая - ноги как у манекенщицы; умная, целеустремленная, да еще вроде бы влюблена. Букет достоинств. Звали красиво: Вита Витольдовна Эструс! Вита!..

- Как? Как? Эструс? - встрепенулся Василий.

- Что, фамилия знакомая? - удивился Александр.

- Нет. Латынь вспомнил. Странная фамилия... Эструс.

- У нее дед из Румынии. Польстило мне, сама ситуация польстила. Лесть и ложь - одной закваски. Я был увлечен, но вот здесь,

Александр похлопал по этикетке "Спорт" на свитере.

- Здесь-то пусто было. И видел все, сопоставлял. У нее распределение на носу, вот-вот в деревню на три года. Ссылка. Слезы, конечно. А против слез какой аргумент? "Надо помочь", - раскис я от внимания, от глаз лучиками. Черт их знает? - может, и не лгала вначале? Но, понимаешь, Вася, одно дело по-пушкински: - "Пора пришла, она влюбилась". Другое по-советски: - "При данных обстоятельствах ей стало выгодно влюбиться". Я просекал это, видел. Потому виноват вдвойне. Ей и себе врал. Здесь-то пусто было... Ты не спеши, Василий, лучше кофейку из термоса... спасибо.

- "Целеустремленная"...

Василий повторил слово из откровений пациента.

- "Целеустремленная"...

Медленно, почти по слогам, как бы прощупывая, осязая слово на вкус.

Лицо доктора, очерченное темноволосой стриженой бородкой, скуластое загорелое лицо, потемнело неровными пятнами алкогольного румянца; взгляд, направленный на двери, на секунду обострился, - проникая сквозь крашеные филенки и, представляя сидящих в коридоре кагебешников, охраняющих неожиданное застолье, - и потух, ушел в себя...

Александр застыл с чашкой кофе у рта, исподлобья кольнул задумавшегося доктора и, отвернувшись, опасаясь перебить чужую мысль, продолжил кофепитие короткими глотками. Что-то вдруг выпрямило доктора, он вскинул голову резко, по-офицерски, словно воспринимая неслышимый приказ, и, не выпуская еще взгляда из себя, одним лицом, но не глазами участвуя в разговоре, спросил:

- Ну, дальше-то что, Саня?

- Дальше?

Вздохнул Александр, ставя чашку на стол.

- Дальше - больше. Женились. Заявление еще в Загсе, и быстрей справку в комиссию по распределению. Семья у нее интеллигентная, отец умница, честный - не желал суетиться, освобождать дочь от распределения, хотя мог бы. Прожили год у меня в коммуналке. Ровно, чисто жили. Я после первого супружества малость опсел, неряшлив был - не в быту, в знакомствах. А тут, при Вите, выровнялся, что-то забрезжило, да и тут,

Пальцем в этикетку "Спорт" на свитере:

- Теплее стало. То ли смысл какой-то появился? Дом обрел, не жилище. Друзья, разговоры куда-то ушли, тем более, что друг мой три года мордовских лагерей по семидесятой-прим получил...

- Даже так? Значит, эти, в коридоре, не случайно? - поднял брови Василий Иванович.

- А что в нашем мире случайно?

Вопросом на вопрос улыбнулся Александр:

- Разве что собачки случайно случаются, да и то беспородные, все остальное - закономерно... Налей-ка, Василий, "для дезинфекции", как ты говоришь... Он сейчас в маленькой зоне, мы в зоне большой. Все одно за колючкой сидим. Хоть, два гектара колючкой опоясаны, хоть одна шестая шарика, разница в масштабе, не в сути! Или ты иначе думаешь, Вася?..

- За этим столом я лицо официальное, - засмеялся доктор.

- Понимаю! - воскликнул Александр. - Вон у тебя, какая "Заря коммунизма" в окне! Светло от нее? Тепло? Загар ровный?

- А ты не подзвяздывай! - скривился Василий. - Я с тобой по-человечески, а ты...