Летчик Михеев

Вечером приятели варили кашу и ели необычно вкусный борщ, но… без хлеба: две огромные ковриги так и остались на лесной поляне. Оба долго смеялись над своим беспокойством по поводу ударов, потрясавших самолет в воздухе. Оказалось, что по всей длине фюзеляжа во время полета перекатывалась огромная тыква — единственная жертва этого перелета: тыква разбилась.

?

Между тем учеба продолжалась. Весь аэродромный коллектив — летчики, механики и обслуживающий персонал — работал не покладая рук. Смена за сменой уходили из московской школы на фронт молодые советские летчики и, сражаясь с врагом, значительно превосходившим нас техникой, одерживали победу за победой. То одно, то другое имя воспитанников школы мелькало в приказах Реввоенсовета, где говорилось о храбрости й геройстве.

Нередко школе почти в полном составе приходилось выступать на фронт. Возвращаясь, летчики снова принимались за работу, упорно готовя смену погибшим товарищам.

Двадцатилетний друг Михеева — моторист Игорь Попов — мечтал о том, чтобы стать летчиком. Часто он выпрашивался в полет у инструкторов, но из-за очереди летать происходили целые сражения.

Раз в хмурое зимнее/утро Игорь с довольным видом оттеснил других и забрался в новый самолет "Авро", недавно отбитый у белых. Позади него уселся инструктор, который обучал Игоря полётам.

Самолет плавно взлетел и исчез в мерцании тусклого дня. Проводив друга, Михеев занялся очередной работой. Через несколько минут ему сказали, что Игорь и инструктор разбились. На высоте ста метров с мотора сорвался капот (металлический щит), часть его попала в тросы управления и разорвала их. Неуправляемый самолет перешел в штопор и камнем вонзился в землю. Инструктор сломал ногу. Игорю раздробило спинной хребет.

Через два дня Игоря хоронили. На аэродроме выстроились все самолеты. Около каждого из них стояли летчики и мотористы. Вдоль фронта двигался фюзеляж. На нем лежал красный гроб. Позади шли мать и сестра Игоря, оркестр и толпа провожающих.

Когда печальная процессия удалилась с аэродрома и звуки похоронного марша затихли вдали, Михеев взлетел на своем самолете. Он видел внизу поле, дорогу на кладбище, различал лица людей, провожавших тело его друга…

?

Закончилась гражданская война. Задымили фабрики и заводы. Начиналась борьба за восстановление хозяйства, и в ней должен был сыграть огромную роль наш воздушный флот. Организовалось Общество; друзей воздушного флота (ОДВФ), а за ним "Добролёт".

Открылась первая воздушная линия Москва — Нижний, за нею было прорублено первое воздушное окно в Европу — линия Москва — Кенигсберг (Германия). Рождался Красный воздушный флот.

В 1923 году Михеев и Поляков перешли на работу в общество "Добролет": Поляков — летчиком, Михеев — механиком. В восемь часов утра вылетали они обычно из Москвы, в одиннадцать часов дня видели под собой старые стены нижегородского кремля и, промчавшись над широкой лентой Волги, обгоняя пароходы, спускались на казанском аэродроме.

Советские летчики летали уже не на "гробах", сделанных из обломков разбитых самолетов. В их распоряжении были первоклассные машины иностранных марок и свои собственные, советские самолеты, построенные на наших, советских заводах.

Глубокая вера в прекрасное качество родных машин рождала мечту о дальних перелетах. Советским летчикам захотелось сказать громко, так, чтобы слышал весь мир, — сказать гордое слово о том, что их родина, вчера отбившая нападения многочисленных врагов, сегодня владеет своими самолетами, построенными целиком, до последнего винтика, своими руками, из своих материалов.

Этой мечте было суждено сбыться. Скоро правительство решило провести первый большой перелет, в котором наряду с машинами иностранной постройки должны были идти наши, советские машины. Шесть советских самолетов, поднявшись с московского аэродрома, должны были пройти большой путь на восток — через Волгу, через Уральские горы и равнины Сибири, через Байкал, пустыню Гоби в Китай и дальше в Японию.

На одном из самолетов летели Поляков и Михеев.

МОСКВА — КИТАЙ НА САМОЛЕТЕ

В начале июля 1926 года Михеев и Поляков сидели в самолете "Правда" и, словно зачарованные, смотрели вниз, туда, где расстилались воды Байкала.

Подернутая дымкой синева воды у противоположного берега окаймлялась коричневой полосой гор. Горы взбирались ввысь, закрывались до половины темною зеленью лесов, а выше блестели яркими снежными шапками.

Мотор ревел, и гул его отдавался громким эхом в горных ущельях.

Они летели оглушенные и счастливые. Девять дней они просидели в Иркутске в ожидании хорошей погоды, Все время дули ветры или стояли непроглядные туманы. Окружающие Байкал горные хребты были покрыты тучами. Лететь при таких условиях невозможно.

В наши дни — другое дело. Теперь, благодаря накопленному опыту, благодаря росту авиационной; техники и улучшению земной службы полеты над Байкалом совершаются беспрепятственно в любую погоду. Но тогда Михеев и Поляков впервые прокладывали этот воздушный путь.