Летчик Михеев

Несмотря на зной, лететь было легко. Внизу хороший ориентир — четкая дорога с рядом телеграфных столбов. Изрядно мешает легкая болтанка, но настроение бодрое: Китай уже близко, скоро конец полету.

Жажда становится нестерпимой. В термосах горьковато-соленая вода из колодца-оазиса, а внизу, под самолетом, раскаленные пески. Но скоро пустыня постепенно переходит в степь с серой волнующейся травой.

Еще час — и Монголия осталась позади. Внизу ползут озера с густой зеленью вдоль берегов. Мелькают маленькие поселки, городки. И вот из голубой дали выплывает Миотань, где летчиков ждет первый китайский аэродром. С самолета уже видны люди, стоящие на крышах глиняных фанз.

Земля быстро, движется навстречу. Блестят трубы музыкантов. Солдаты в центре аэродрома. И вдруг резкий треск: "Правда" бессильно ложится на левое крыло…

Летчики выпрыгивают из сиденья и останавливаются перед бессильно накренившейся машиной. Весь аэродром, изрыт глубокими ямами; лишь в центре он гладок и ровен, но… там расположился почетный караул! Размышлять некогда — сверху уже слышится рокот моторов других самолетов, готовых опуститься на этот, с позволения сказать, аэродром. Поляков бесцеремонно попросил почетный караул освободить площадку, а Михеев уже тащил из самолета бидоны с бензином. Скоро посреди поля загорелись костры — предупреждение товарищам.

Осторожно снижаются Громов, Екатов, Найденов и Волковойнов. Все возмущены до глубины души. Разве для этого шесть советских самолетов летели через равнины Союза, горы Урала, тайгу Сибири, грозный Байкал и пустыню Гоби, чтобы по вине организаторов земной службы вывести из строя один из самолетов неподалеку от Пекина?

Но долго возмущаться было некогда — началась церемония официальной' встречи. Командир местной бригады китайской армии и генералы, уполномоченные главнокомандующим Фын Юйсяном, говорили торжественные речи. Гремела музыка. Михеев и Поляков печально стояли около своего искалеченного самолета. Они решили вернуться на автомобиле в Улан-Батор и привезти оттуда запасные части, а затем уже вместе с Томашевским лететь в Пекин.

?

13 июля четыре советских самолета покинули Миотань и полетели в Пекин. Михеев и Поляков остались одни.

Ночь прошла неспокойно: хунхузы напали на китайских солдат,

охранявших аэродром. Были убитые.

Рано утром летчики выехали на автомобиле обратно в далекий Улан-Батор. Здесь летчиков ждало неожиданное распоряжение: "Немедленно выезжайте в Пекин. Томашевский здесь".

Оказалось, что пять самолетов из шести прибыли в Пекин, шестой достиг Китая, — задача выполнена! Решено было продолжить перелет на юг до Шанхая и на восток до столицы Японии Токио. В связи с этим в Пекине нужны были люди.

Итак, в обратный путь! Снова нанят автомобиль, на этот раз рейсовый. Кроме Михеева и Полякова, в нем едут трое китайских купцов.

Опять потянулись утомительные часы пути по пустыне.

Миновав Уде, машина приближалась к китайско-монгольской границе.

На последней остановке предупредили: неподалеку бродят шайки хунхузов. Но летчика торопились и, несмотря на позднее время, все же решили ехать.

Душная ночь покрыла темную землю. Пески дышали раскаленным зноем. Откуда-то доносился вой шакалов.

Ход машины замедлился — начиналась полоса зыбучих песков. Справа и слева высились огромные, камни. Фонари автомобиля бросали на них лучи дрожащего света.

— Вот на днях в этом самом месте… — начал было шофер; по замолчал: впереди показались вооруженные всадники.

— Стой!

Поляков, шофер и Михеев быстро соскочили с автомобиля.

Раз! — раздалось из парабеллума.

Два! — из второго.

Три! — из нагана шофера.

Взметнув косичками, хунхузы нырнули в сторону.

Тишина. Ехать дальше или стоять на месте? Решили ехать. Но как ехать, когда дорога исчезла под заносами песка?

Михеев отправляется на розыски/

Вскоре с той стороны, куда ушел Михеев, раздался выстрел. Это был условный сигнал. Автомобиль тронулся и, увязая в песках, потащился по направлению выстрела. Вот и Михеев. Он стоит на дороге.

Машина полным ходом двинулась вперед. Но песок мстил. Он набился в мотор, мешал его четкой, работе. Угрожающе закипела вода в радиаторе. Дальше ехать нельзя. В это время, в стороне от дороги, показалось низкое глиняное сооружение, обнесенное высоким каменным набором. Шофер, хорошо знакомый с местностью, сообщает:

— Фанза хунхузов!

Положение не из приятных. Но делать нечего — пришлось лезть, что называется, в самое пекло. Лучше встать под защиту ревниво охраняемого на востоке права гостя, чем ждать неожиданного нападения из-за угла.

Долго стучали в ворота. Наконец в полуоткрытую створку выглянул седоусый китаец. Он сделал удивленное лицо, но сейчас же притворно улыбнулся. Ворота открылись. Машина въехала во двор.

Старый китаец пригласил войти в фанзу, откуда доносились громкие голоса. Но летчики благоразумно отказались.

— Жарко в фанзе, — заявили они, — да и потом мы не надолго: подождем, пока придет другой автомобиль, и поедем дальше. А пока дайте нам воды.

Старик покачал головой и отказал: воды сейчас нет, можно достать только утром.

Он вежливо поклонился и ушел.