Летчики-испытатели. Сергей Анохин со товарищи

Слушая однажды рассказ академика Г. С. Бюшгенса об этой истории, о возмущении А. С. Яковлева, вынужденного согласиться с доводами ученых, я спросил Георгия Сергеевича: "Но Анохин готов был сделать первый вылет на Як-1000?" Академик согласно улыбнулся и сказал: «Анохин был железным человеком. Я с ним несколько раз близко общался - это необыкновенный летчик. Особенно памятен один разговор. Когда я занимался инерционным вращением - явлением, очень опасным для машины и пилота, - я осторожно сказал ему: "Сергей Николаевич, надо бы попробовать...". Он ответил мгновенно: "Платите деньги - я полечу...". Он был, конечно, мудрым человеком. Самое главное - это человек с железными нервами. Он всегда - так я себе представляю - благодаря этому и спасался. Сила воли его выводила, выносила, так сказать, из всех ситуаций...».

Я не стал переспрашивать Георгия Сергеевича о деньгах, которые "затребовал" Анохин. Ясно, что речь шла не о деньгах в буквальном смысле - до денег Анохин, по свидетельству многих испытателей, не был жаден никогда. Анохин говорил, очевидно о том, что готов проверить опасное явление, если получит официальное задание, материальное обеспечение полетов и решение методического совета...

Что касается испытаний самолета Як-1000, то летчиком, несмотря на его готовность к испытаниям, решили не рисковать...

Хотя 24, 25 и 26 августа 1954 г. Сергей Николаевич, как следует из записей в его летной книжке, выполнил продолжительные рулежки на этом самолете.

Когда я рассказал Маргарите Карловне, что говорил об испытателе Як-1000 Г. С. Бюшгенс, она повернулась к своим иконам, перекрестилась и сказала: "Вот Вам крест - быть такого не могло! Не мог Сергей так сказать. Из тщеславия (которое у него все-таки было) он мог так сказать: он был уверен в себе, так же, как был уверен, что никто другой эту работу выполнить не сможет. Но из-за денег лично для себя - никогда! У нас был достаток. И он зарабатывал хорошо, и я. Он даже не знал, сколько у нас денег".

На фирме Яковлева Анохин был нужен не только для испытаний новых, может быть, и необычных машин. Впечатляет простой их перечень: Як-1, Як-3, Як-3РД, Як-7, Як-7Б, Як-9, Як-9П, Як-9ПД, Як-10, Як-11, Як-12, Як-14, Як-15, Як-16, Як-17, Як-18, Як-18А, Як-18П, Як-19, Як-20, Як-23, Як-23-УТИ, Як-24, Як-25, Як-25М, Як-26, Як-27, Як-27Р, Як-28, Як-30, Як-40, Як-50, Як-100, Як-120, Як-123, Як-125, Як-129, Як-200, Як-1000. Уже говорилось, что некоторые из этих машин он поднимал первым. Он был необходим и для изучения старых и новых, нередко очень опасных явлений - таких, как флаттер, как реверс элеронов, остро проявивший себя на Як-25 и Як-27, как штопор, а также других явлений.

В академическом издании книги "Советские самолеты" А. С. Яковлев назвал четверку "наших прославленных летчиков-

испытателей"... с "ярко выраженной индивидуальностью": С. П. Супрун,

С. Н. Анохин, В. С. Ильюшин, Э. В. Елян. "Всем им

присуще одно общее - глубокая любовь к авиации и необыкновенное мужество", - объяснил Александр Сергеевич.

По словам Маргариты Карловны, Генеральный конструктор Яковлев относился к Анохину как к человеку, который на него работал и которому он за это платил. Яковлев был суховатым человеком, мало ценившим даже тех, кто, как и Анохин, многое для него сделал. Вместе с тем Раценская вспоминала: «Однажды я попросила у Александра Сергеевича, чтобы он отдал мне старые - Екатерины Медниковой, его погибшей жены, - поплавки с самолета УТ-2, с которыми она ставила рекорды. Яковлев отказал. Со словами: "Я Вас очень люблю, Маргарита Карловна! И Вас, и Вашего мужа, но поплавки Вам не отдам. Это память жены! Можно сделать новые, а эти - не отдам!" Мне это очень понравилось. Иногда он звонил домой Сергею Николаевичу - через секретаря и вел чисто деловые разговоры. Такой дружбы с ним, как, скажем, с Королевым, у Анохина не было...».

Между прочим, по просьбе Раценской Яковлев однажды дал согласие на то, чтобы она первой среди спортсменов испытала его новый спортивный самолет Як-18 с более мощным, чем на УТ-2, мотором и убирающимся в полете шасси. В ЛИИ, куда она прибыла для этого, слетать с ней поручили испытателю этого самолета... Анохину. Надо же было так случиться, но при посадке одна из стоек шасси не выпустилась. Анохин взял управление на себя и попытался исправить положение, создавая разные перегрузки. Это вынудило его продемонстрировать такой пилотаж, какого она никогда не видела - ни до того, ни после. Но зеленая лампочка выпуска шасси так и не загоралась. Он решил садиться на одну ногу. При посадке непослушная стойка встала на замок, и все закончилось благополучно. Это на какое-то время лишило красноречия злословливых аэродромных женоненавистников...

Уже говорилось о том, что вокруг имени Анохина было сложено множество легенд. Одна из наиболее красочных и разнообразных в деталях, но правдивых в своей основе, - о том, как он стал полковником.