Летчики-испытатели. Сергей Анохин со товарищи

В летной книжке Сергея Николаевича приведены его оценки знаний материальной части двух десятков типов опытных самолетов, знаний инструкций по технике пилотирования, оценки по технике самолетовождения в сложных метеоусловиях, в частности, -вслепую, по приборам, приведены, наконец, оценки при проверке техники пилотирования на всех стадиях полета, с выполнением фигур высшего пилотажа. За период с 1 июля 1957 г. по 12 июля 1962 г. Анохин получил в общей сложности 146 зачетных оценок, выставленных летчиками-инспекторами министерства Ю. А. Гарнаевым, В. Ф. Хаповым, Я. И. Верниковым, В. А. Комаровым, А. А. Щербаковым, ведущими штурманами-инспекторами министерства Н. Н. Нееловым, Е. А. Димаковым. Все 146 оценок, все, без исключения, - отличные. "Допущен к самолетовождению в сложных метеорологических условиях, днем и ночью, на всех освоенных им типах самолетов"; "Техника пилотирования в слепом полете отличная" - подобных записей в летной книжке Сергея Николаевича и допусков к самой сложной работе - множество...

Ясно, что такого результата с семью классами образования можно было добиться лишь талантом да самообразованием. Пожалуй, не менее официальных характеристик и аттестаций впечатляет то, как Анохина ценили и самые высокие умы. Вот лишь один пример. В истории развития отечественной, да и мировой, скоростной авиации трудно переоценить роль академика Сергея Алексеевича Христиановича. Он возглавлял аэродинамические исследования ЦАГИ на переломном этапе перехода от поршневой авиации к реактивной, и как в теоретических вопросах, так и в практических разработках наших ОКБ был признанным лидером. Он много общался с ведущими летчиками-испытателями в процессе создания качественно новых машин, при решении принципиально новых, обострившихся проблем и хорошо знал лично многих из летчиков. Он сам летал на самолете, управляя им. Обучение ведущих ученых ЦАГИ основам пилотирования было предпринято в свое время начальником ЦАГИ Иваном Федоровичем Петровым, и было воспринято ими с энтузиазмом. Инструктором Христиановича был летчик-испытатель Алексей Николаевич Гринчик, которого академик уважал как "хорошего толкового парня".

С Анохиным Христианович познакомился много позже. Сергей Алексеевич о семиклассном образовании летчика, похоже, и не знал, но однажды, уже в середине 1990-х гг., он сказал мне о нем так, как, возможно, никто не скажет и в дальнейшем: "Я знал многих летчиков ЛИИ. Выше всех я ставлю, конечно, Анохина. Это был великий человек. Великий летчик. Он не только человек невероятной храбрости, мужества, выдержки. Он делал невероятные вещи. У него после полета можно было узнать все!"

Доктор технических наук Николай Владимирович Ветчинкин был дружен с Анохиным и говорил о своем старшем товарище столь же охотно и восхищенно: «Что в нем меня всегда поражало? То, что летчик, не имевший инженерного образования, мыслил удивительно инженерно. Вот один эпизод. Во время войны в полете на У-2 забарахлила масляная система, и Анохин вынужден был сесть на лыжах "в чистом поле". Сергей Николаевич стал разбирать редукционный клапан, чтоб посмотреть, почему было ненормальным давление в масляной системе. К ужасу своему, Анохин уронил горячий шарик из редукционного клапана в снег. И сколько его ни искал вместе со своим пассажиром, найти его, конечно, не смог. А под боком - немцы! Анохин не растерялся и решил воспользоваться силой мороза, от которого столь сильно стыли руки. Он взял "концы", то есть тряпку, "пожевал" ее, скатал в "шарик" и заморозил на крыле. Потом собрал с этим "шариком" редукционный клапан, нормально взлетел и стал следить внимательно за давлением масла. Как только давление падало, Анохин тут же выключал двигатель и садился. Разбирал редукционный клапан, снова замораживал "шарик" и повторял все сначала: взлет, вынужденная посадка, ремонт и т.д. Вот такое у него было совершенно удивительное инженерное мышление...». Конечно, не менее удивительно летное мастерство пилота, позволявшее ему выполнять вынужденную посадку в любой момент и в любом месте. Кстати, не все верят в саму возможность подобной замены "шарика" при весьма высокой температуре масла. Но в чем никто не сомневается, так это в том, что Анохин мог сесть где угодно. Известно, что так оно и было, когда Анохин перед своим уходом на фронт летал из Владимировки в Среднюю Азию в поисках места возможной эвакуации Центрального аэроклуба...

"Это был уникальный человек, - сказал об Анохине его товарищ по планеризму с 30-х годов и летчик-испытатель ЛИИ Валентин Федорович Хапов, - причем, человек уникальный во всех отношениях".